Оливер был приятным собеседником, и когда-то они даже успели сходить на несколько свиданий, но она никогда… никогда не целовалась с ним. Девушка обрадовалась, узнав, что они с Ясмин начали встречаться. Она надеялась, что молодому человеку удастся поумерить пыл ее упрямой кузины.
— Рад слышать это. Потому, что он мудак.
В одну минуту Лэндон был тенью около стены, а в другую он уже вторгся горой мышц в ее личное пространство.
— Он не такой! Почему ты так говоришь?
Лэн послал ей недоверчивый взгляд, словно удивляясь тому, как она могла не разглядеть ситуацию в целом.
— Он пытается сблизиться с Вами.
— Оливер не пытался сделать ничего подобного. Никогда не пытался.
— Убеждать Вас в том, чтобы вы приехали к нему домой и говорить, что он будет ревновать вас к футболисту… Да, у него тонкий подход, но он по-прежнему имеет на вас виды. Даже если он больше ничего не предпримет по отношению к вам, он женат, и это характеризует его с не очень хорошей стороны.
— Он просто пытается оказать, своего рода, помощь. У них не простые отношения с Ясмин.
Они поженились слишком молодыми, и Алия не была уверена, что Яс по-настоящему готова стать матерью.
— У него есть жена. Поэтому он не должен говорить другой женщине подобные слова. Если бы я был женат, то никогда бы не сделал такого.
Окинув принцессу взглядом с головы до ног, его лицо смягчилось. Она впервые видела его таким нежным.
— Не позволяйте им управлять собой и указывать на то, что Вам, по их мнению, нужно для исцеления. Они пытаются использовать Вас в качестве прикрытия в своей семейной драме. Вам это не нужно, дорогая.
Он стоял настолько близко, что она чувствовала тепло, исходившее от его тела. От каждого движения его губ, у нее сжимались пальчики на ногах. Если она прикоснется своими губами к его, то снова вспомнит, каково это — целовать мужчину. Кажется, с тех пор прошла целая вечность. Целая вечность, как она не чувствовала губами мягкие прикосновения, не чувствовала руки, которые бы бережно обнимали ее. Все ее светлые воспоминания стерли боль и ужас. Сознание тут же наполнили образы тех, чьи пальцы хватали ее за волосы, заставляя голову отклоняться назад, чуть ли не ломая шею.
— Вы очень побледнели. С Вами все в порядке? — Лэндон потянулся к ней, но она не смогла бы выдержать его прикосновений, не тогда, когда она чувствовала себя такой грязной.
Они могли одеть ее в дизайнерское платье, но она все равно останется девушкой, которая знает, что значит быть сломленной. Алия по-прежнему больше походила на немое животное, которому «посчастливилось» наблюдать за тем, как женщин, когда-то окружавших ее, пытали, насиловали и убивали.
— Не прикасайся ко мне.
Мужчина отдернул руку.
— Не буду. Клянусь Богом, я не собирался причинять Вам боль. Сделайте глубокий вдох. Вы здесь, в Безакистане. Во дворце. Никто и никогда больше не навредит Вам. Я, Дэйн и Куп, черт возьми, просто не допустим этого. Глубоко вдохните, как я. Смотрите на меня.
Он вдохнул, и его грудь наполнилась воздухом. Все его действия были настолько спокойными и размеренными, что она обнаружила, как следует его указаниям. И когда он снова потянулся к ней, на этот раз, она позволила ему взять себя за руку. Лэн держал ее до тех пор, пока девушка не перестала дрожать.
Боже, ей хотелось обнять его. Ей хотелось того же, что было у Пайпер. Ей хотелось быть окруженной мужчинами, которые бы любили и понимали ее… которые бы хотели ее, даже после всего того, что с ней произошло.
Но ее похитители хорошо позаботились о том, чтобы ничего из этого у нее не было.
Принцесса мягко высвободила руку из его хватки, ненавидя то расстояние, что теперь разделяло их.
— Спасибо. Теперь все хорошо.
— Поговорите со мной, Алия. Расскажите, какие мысли крутятся у вас в голове.
Она не могла. И неважно, насколько сильно ей этого хотелось. Алия никогда и никому не расскажет о своем позоре, особенно трем мужчинам, которых она едва ли не боготворила.
— Называйте меня "Принцесса" или "Ваше Высочество", пожалуйста. Вам не подобает называть меня по имени.
Алие было необходимо личное пространство, иначе она просто разлетится на кусочки. От охватившей ее паники, она просто не знала, что еще могла сделать.
