Джош тряхнул головой. Что ему за дело, если даже она станет матерью пяти близнецов? Им предстоит работать вместе, и чем дальше они будут держаться друг от друга, тем лучше. Она обещала, что он сможет заниматься своей работой, вести привычный образ жизни. Надо надеяться, это не обман. У него ведь нет ни малейшего желания ставить свою жизнь с ног на голову, чтобы рекламировать духи… одеколон… неважно.
Подъехав к дому, он увидел на подъездной дороге ее машину, сама Бриджет сидела на крыльце. Он выругался себе под нос, резко развернулся, делая вид, что не замечает ее, и двинулся к конюшне. Когда он выбрался из фургона, она была уже там, с фотоаппаратом на плече. Неужели от этой женщины нет спасения?
— Надеюсь, вы не будете возражать, — сказала Бриджет, щелкая затвором, пока Джош выводил фыркающую и взбрыкивающую лошадь из фургона.
— Очень даже буду, — прорычал он, набрасывая на лошадь уздечку. — Для лошади это тяжелое время. Если она вас лягнет, я не отвечаю.
— Конечно, — сказала Бриджет, отступив лишь на полшага. — Но все это так интересно и так важно для всей последующей жизни мустанга. Я права?
Джош ничего не ответил. Он старался не замечать ее, но она была повсюду — в конюшне, в загоне — со своей болтающейся на шее камерой. Вдруг он услышал, как подъехала машина матери и остановилась напротив дома. И отдаленный голос Макса. Только тогда она исчезла. Джош мог себе представить, как будет рад Макс увидеть Бриджет. Ему же остается надеяться, что к тому времени, как он управится в конюшне, она уже вернется в город.
Немного погодя мать обнаружила его сидящим верхом на изгороди, жующим соломинку и наблюдающим, как его новая лошадь кружит по загону.
— Так вот ты где, — сказала она, — я оставила тебе на обед картофельную запеканку с мясом, салат и жареный ревень.
— Звучит заманчиво.
— Хватит и на твою подругу, если она захочет остаться.
Он посмотрел на мать. Ее взгляд был открытым, не таил никакой задней мысли. По крайней мере хотелось на это надеяться.
— Она мне не подруга, — пояснил он.
— Ну, тогда подруга Макса.
— Только не говори мне, — сказал он, горестно качая головой, — что мальчишка уже успел пригласить ее на обед.
Мать улыбнулась.
— Я подумала, мне стоит предупредить тебя.
— Звучит так, словно все уже потеряно.
— Она тебя чем-то не устраивает?
— Да нет же, устраивает. Очень даже устраивает. Она намеревается провести здесь Бог знает сколько времени, суетясь, вмешиваясь в мою работу и фотографируя меня и лошадей для рекламы каких-то чертовых духов.
— Правда? Как интересно.
— Ты находишь? А тебе бы понравилось, если бы кто-нибудь не давал тебе покоя день и ночь, докучал и мешал заниматься делом?
— Ну, не знаю, — ответила мать, — возможно, тебе пойдет на пользу общество взрослого человека.
— Человека? Да тут скоро будет вся съемочная группа. И почему это мне нужно взрослое общество? По-твоему, я становлюсь похож на отшельника? — спросил он.
— Нет, конечно. Дело просто в том, что твой отец и я…
— Знаю, знаю, он уже сказал мне. Вы хотите, чтобы я устроил свою жизнь. Нашел кого-нибудь на замену Молли. Я не собираюсь этого делать. У меня уже была любовь. И я не намерен снова влюбляться. Тем более в залетную пташку.
— Я не говорю о том, что ты должен снова влюбиться, — мягко объяснила она. — Я говорю только, что было бы неплохо пригласить кого-нибудь на обед.
— Чудесно. Приглашай ее на обед. Приглашай хоть все рекламное агентство, если тебе так хочется.
— Это не мне так хочется, а Максу. Я хочу как лучше. И не могу отделаться от мысли, что тебе следовало бы расширить круг общения; не все с одними лошадьми общаться.
— Хорошо, хорошо. Она может остаться на обед. Теперь ты довольна? — спросил он.
— Ты точно чокнутый, — сказала мать, нежно улыбнувшись. — Дай мне знать, как все пойдет. Я имею в виду запеканку.
Вовсе не это она имела в виду, подумал он, глядя ей вслед. Его мать — неисправимый романтик. Не успокоится, пока он не найдет кого-нибудь — маму для Макса, подругу для него самого. До этого года она не трогала его, а тут начала намекать, что в городе есть много незамужних и разведенных женщин. До сих пор ему удавалось не обращать на это внимания. Но сегодня в ее глазах появилось выражение, какого он никогда раньше не видел, — выражение спокойной решимости.
