Улыбка стёрлась с лица Герти, а из её груди вырвался сдавленный всхлип.
Ильмарссон склонился над Ларссоном:
— Юноша, ты знаешь, как тебя зовут?
— Знаю, конечно. Эйнар Лундквист.
К ним подошла Инга.
— Под этой фамилией ты учился в Авернской школе, — сказала она. — А настоящая у тебя другая.
— Королева!.. — поражённо прошептал Ларссон. Он подтянулся и сел, прислонившись спиной к стене. — Ваше величество…
— Какой сегодня день? — спросила Инга.
— Тринадцатое марта… было вчера, — ответил Ларссон, оглядываясь по сторонам. — Кажется, так…
— Что ты помнишь последнее?
— Я лёг спать… последний раз в школе. Завтра… сегодня я уезжаю. Не знаю, куда… — Вдруг он разволновался. — Но что случилось? Как я здесь оказался?
Герти снова всхлипнула, а Инга, после коротких колебаний, решила сказать правду:
— Судя по всему, у тебя амнезия. Из твоей памяти выпали последние полгода.
— О, нет!
— Боюсь, что да, — произнесла Инга, воздействуя на него каким-то чарами. — И боюсь, что это навсегда. В твоём мозгу нет ни органических повреждений, ни следов обычного магического вмешательства, так что твои воспоминания не заблокированы, а скорее изъяты… гм… некой сверхъестественной силой, с которой ты недавно столкнулся.
— Столкнулся? Как это?
— Долго рассказывать. Позже всё узнаешь. Но главное, что своим вмешательством ты предотвратил катастрофу мирового масштаба. Если бы не ты… страшно представить, что тогда случилось бы. Так что ты полностью искупил грехи отца, и тебе больше нечего стыдиться своего настоящего имени.
Ларссон тряхнул головой:
— Но я ничего не помню… совсем ничего…
— И меня тоже не помнишь? — спросила Герти, готовая вот-вот разрыдаться. — Ты забыл обо мне?
Он посмотрел на неё, и в его глазах, прежде выражавших лишь испуг, растерянность, недоумение, зажглись нежные огоньки.
— Я… кажется, я знал тебя всегда. Ты приходила ко мне во снах…
— Честно?
— Да, честно, — заверил её Ларссон. — Я ждал тебя всю жизнь. Ты… тебя зовут Герти, правда?
Она порывисто обняла его и всё-таки разрыдалась — но от счастья. Инга, Ильмарссон и остальные отошли в сторону, чтобы не мешать им.
А Марк повернулся к Андреа и увидел её сияющее лицо.
— Ты понимаешь, что всё это означает? — спросила она.
— Понимаю, — ответил он. — Теперь Феликсу ничто не угрожает. Он сможет жить с тобой и называть тебя мамой.
— Да, — сказала Андреа и взяла Марка за руки. — А ещё ему понадобится отец.
