Хрогнир и Торд встрепенулись.
– Так и есть, – подтвердил скальд. – Эй, кормчий, ты слышал!
– Смену на весла! – немедленно отреагировал Кетильфаст. – Грести против течения!
Но куда там! Скорость плота всё увеличивалась.
– Гул! – воскликнул Свиди. – Я слышу гул!
Через минуту гул услышали все.
– Пороги или водопад! – сделал вывод Кетильфаст. – Ярл, что скажешь?
– Выбрасываемся на мель!
Но не тут-то было. Течение усилилось настолько, что попытка сменить курс привела лишь к тому, что плот закрутило.
– Гребцам – весла вверх! – закричал кормчий, пытаясь выровнять плот.
Получилось. И очень кстати, потому что в следующий момент они ухнули вниз.
Полет, впрочем, длился недолго: от силы метр по вертикали. Плот грохнулся в воду, подняв фонтаны брызг, борта захлестнуло…
– Пороги! – заорал впередсмотрящий.
Санёк растерялся, но, как выяснилось, викинги знали, что делать.
Самые крепкие тут же похватали весла, встали впереди и вдоль бортов на манер гребцов на каноэ.
Плот швыряло и мотало. Его захлестывала вода, брызги летели в лицо вцепившегося в мачту Санька. Он ждал, что их вот-вот расшибет об очередной мокрый утес, но хирдманы каким-то чудом ухитрялись протаскивать плот по кипящим бурунам, удерживая его от вращения и уклоняясь от каменных «быков».
Плот то наклоняло чуть ли не на тридцать градусов, и тогда сложенные на палубе и не укрепленные вещи превращались в неуправляемые снаряды, то бросало вниз с такой силой, что бревна трещали и расходились и к фонтанам воды, поднятой падением, прибавлялась вода, хлынувшая из щелей.
Санёк наконец-то обратил внимание на то, что и берега изменились. Теперь они вздымались вверх минимум на сотню метров.
– Смена! – перекрывая грохот воды, взревел Хрогнир.
Сам он остался у борта. И Медвежья Лапа остался. Людей было слишком мало для полной смены. Санёк испытывал угрызения совести, но к борту не встал. Он скорее помешает, чем поможет.
Рядом на палубу плюхнулся Дахи, которого сменил Лысина. С его волос струями стекала вода.
– Молись всем богам, Сандар! – крикнул он Саньку. – Долго наш корабль не продержится!
Раздался дружный вопль. Бурлящая вода несла плот прямо в глухую скалу, поднимавшуюся на высоту небоскреба.
– Держать! – заорал Хрогнир. – Держать! Река куда-то течет! Должен быть проход!
«Может быть, это очередной изгиб ущелья?» – успел подумать Санёк, но тут же понял, что ошибся.
Ущелье закончилось.
И закончилось оно черным зевом пещеры, в которую нырнул плот.
Полная темнота. Они скользили в абсолютном мраке. Быстро, но не слишком. Это им еще здорово повезло, что пороги остались снаружи. В непроглядной тьме их разнесло бы в считаные секунды.
Иногда плот все же ударялся о что-то, но несильно.
Викингам оставалось только ждать. Разжечь огонь было невозможно: всё промокло насквозь.
Воины негромко переговаривались, а Санёк будто впал в оцепенение. Ему виделись во тьме белесые фигуры, какие-то шары, сплетенные из бледных мерцающих нитей. Иногда они оказывались на пути, и Санёк проходил сквозь них, не ощущая ровно ничего.
Мистика. Будто он умер и угодил в мир духов. Однако Санёк знал, что жив, потому что дрожал от холода, а рядом слышались голоса товарищей и даже хруст разгрызаемой лепешки. Очень земные, реальные звуки. Хотелось переодеться. Санёк знал, что где-то есть крепко завязанный кожаный мешок, в котором хранятся его вещи, в том числе толстый шерстяной подкольчужник и отличная кожаная куртка. Наверняка сухие. Они пришлись бы очень кстати, но, как отыскать этот мешок, если весь груз перемешался?
«Надо подвигаться», – решил Санёк и встал.
И как только он встал, все смутные образы исчезли. Осталась только темнота. Нельзя сказать, что его это расстроило. Санёк стянул рубаху, отжал ее и принялся выполнять упражнение «двойной веер», стараясь никого не задеть. Трудился на совесть. Мертвый Дед наверняка бы похвалил. Рубаха, конечно, не высохла, но Санёк согрелся.
– Эй, там, хорош точить зуб в одиночку! – раздался голос Медвежьей Лапы. – Я тоже жрать хочу!
– Иди и возьми! – ответил ему голос Ворчуна. – У меня целый мешок с сухарями!
– Вот обжора! Как ты его нашел? – вмешался Келль.
