Ей подумалось, как это все прекрасно, а Дарлин и Стив уже больше не встретят ни одного утра.
Вики представила Дарлин, заточенную в черном узком гробу под двумя метрами земли. Ей, пожалуй, похуже, чем Стиву, которого кремировали.
«Интересно, а что бы предпочла я – быть кремированной или похороненной? Если не чувствуешь огонь…»
Продрогнув, она отошла от окна, надела халат и, выходя из комнаты, сказала себе, что они оба уже в раю. Вики не была уверена, что рай есть, но мысль о том, что они умерли насовсем, была невыносима.
В коридоре стоял аромат кофе. Она всегда удивлялась, как что-то с таким чудесным запахом могло быть столь горьким.
Отец сидел за столом с чашкой кофе. Мать, стоявшая у плиты, бросила на Вики взгляд через плечо.
– Тебе яйцо поджарить или сварить? – спросила она.
– Поджарить, наверное.
Все казалось таким обыденным.
– Доброе утро, папа.
– Доброе.
Нагнувшись, она положила руку ему на плечо и поцеловала в щеку. Он еще не успел побриться.
Она где-то слышала, что усы продолжают расти еще некоторое время после смерти.
Отец похлопал ее по спине.
«Он тоже когда-нибудь умрет, – подумалось Вики. – И мама тоже.
Выкинь это из головы, – приказала она себе. – Ради всех святых, им же всего по тридцать восемь».
Вики снова обняла отца, потом выпрямилась и взглянула на мать. Та разбивала яйцо в небольшую сковородку. На ней был синий халат, подаренный отцом два года назад на Рождество.
Если я начну сейчас всех обнимать, подумалось Вики, они решат, что я странно себя веду.
Поэтому она села на свое место и выпила апельсинового сока. Отец взглянул на нее.
– Ты хорошо спала? – спросил он.
– Конечно.
– Дурные сны?
Она пожала плечами.
– Мы слышали, как ты разговаривала этой ночью, – послышался голос матери.
– Правда? Я говорила что-нибудь интересное?
– Разную чепуху, – ответил отец.
– Ты страдала, – произнесла мать.
– Не знаю. Ничего не помню.
– Если ты чем-то расстроена…
– Все хорошо, мама. Серьезно.
– Словно у тебя пропали месячные, – добавил отец и подмигнул.
Вики почувствовала, как к лицу приливает кровь.
– Очень смешно!
– Как я понимаю, дело не в этом.
– Совсем не в этом.
Мать подала тарелку. Поджаренное яйцо лежало на ломтике хлеба, как любила Вики. Рядом покоились два кусочка ветчины. Пока она все это резала и смешивала, мать добавила отцу кофе. Потом долила себе и присела.
– Вчера была замечательная служба. Тебе и вправду стоило пойти с нами.
– Это бы тебя отвлекло, – добавил отец.
– Меня не надо отвлекать, спасибо.
– Твоя научная работа могла бы подождать, – сказала мать. – У тебя еще целая неделя до выставки.
– Я хочу поскорее с ней разделаться. И потом, родители Дарлин – ваши друзья, а не мои.
– Они спрашивали про тебя.
– Прекрасно, – прошептала Вики. Насадив ломтик ветчины на вилку, она подцепила кусок белка и пропитанного желтком тоста и отправила это все в рот.
«Спасибо за испорченный завтрак, ребята».
– Ладно, – сказал отец, – Это ведь была твоя идея.
– Моя, но я передумала.
– И все же было бы хорошо, если бы ты пошла с нами, – не унималась мать.
– Ладно. В следующий раз, когда размажет парочку, трахающуюся на скорости семьдесят миль в час, я обязательно приду на похороны.
Мать покраснела.
Отец поднял брови от удивления.
– Так нельзя говорить.
– Извини, мама.
– Если бы ты только видела ее бедных родителей… – Мать закусила нижнюю губу. В ее глазах стояли слезы. – Их единственная дочь…
– Я знаю. Извини.
– Я подумала, каково было бы мне, если бы на ее месте оказалась ты.
Теперь и отец был готов прослезиться.
– Но там была не я.
– Но могла бы быть.
– Конечно, могла бы. Ага. Если бы я выглядела, как Дарлин, и была лидером группы поддержки, и все парни увивались бы возле меня, и у меня был бы новый дружок, которому хотелось бы узнать, как быстро он сможет нестись по узкой дороге, пока я делаю ему черт знает что. Могла быть я. Точно! Но я не настолько сногсшибательна, и ребятам вроде Стива Крафта наплевать на меня, а единственный, кому я интересна, слишком робок и благоразумен, чтобы ездить, словно маньяк, да и если бы он только попытался, я бы выдернула этот чертов ключ зажигания и заставила бы его этот ключ съесть.
