– Ребята, вперед, – скомандовал Павел, поднимаясь с места, заодно вытирая салфеткой губы. Дойдя до выхода, вдруг обернулся. – Хотел сказать во время следующего тоста, но не случилось. Алинка, в понедельник иди к Левченко, он берет тебя в свою группу, ему нужен толковый программист.
– Но я же не получила диплома, – вытаращила Алина и без того большущие голубые глазищи, в которых засверкали восторженные искры.
– Он в курсе, – улыбнулся Терехов. – Насколько я тебя узнал, ты спокойно совместишь диплом с работой, тем более это практика. Не подведи, ладно?
– И-и-и… – от радости запищала она, хлопая в ладоши.
Проводив мужчин, Настя вернулась из прихожей, усевшись за стол, предложила:
– Давайте теперь и мы поедим?
– Ужасно хочу есть, – призналась Алина, накладывая в тарелку всего по чуть-чуть. – Настя, ты уже знаешь, кто у тебя будет?
– Не-а, – ответила та. – Я просила не говорить.
– Я бы не выдержала… А Феликс кого хочет?
– Как можно кого-то хотеть или не хотеть? – пожала плечами Настя. – Кто получился, того и ждем. Ой, а кто шампанское откроет? Я совсем выпустила из виду, что вам захочется выпить… Соседей попросить?
– Не надо, я попробую, не думаю, что это сложно, – вызвалась Тамара, беря бутылку шампанского. – Сто раз видела, как это делают. Дай мне полотенце, Настенька… Нет, пожалуй, выйду на балкон, боюсь, половина вылетит из бутылки вам на головы.
У одного из подъездов стояла скорая.
– Стало быть, нам вон туда, – бросил Феликсу Павел.
Он вел машину на пониженной скорости, ведь это жилой район, высотки построены довольно близко друг к другу, тут из темноты может вынырнуть человек под градусом и попасть под колеса – доказывай потом, что ты чист, как снег на крыше. Вениамин, полулежа на заднем сиденье, разглядывая окна, выпятил губу:
– Почти все окна горят, народ празднует, но даю гарантию, никто ничего не видел и не слышал. Даже если видел и слышал.
– А что произошло? – лениво промямлил рядом Женя. – Мы пока ничего не знаем, кроме того, что едем на труп. Вон скорая стоит, может, труп вовсе не мертвый, а вполне себе живой.
Припарковавшись, все четверо вышли из машины, и Павел обратился к водителю скорой, который дремал за рулем:
– Извините, следователь Терехов. Какой этаж?
– Шестой… – вскинулся водитель, часто моргая.
– В квартире кто-нибудь есть?
– Доктор и медсестра, а кто еще… я не поднимался туда.
На этаже никого не было, однако все здесь гремело праздником – отовсюду доносились музыка и неразборчивый гомон, так что слова Вениамина в данном случае сомнений не вызывают: никто ничего не слышал, но, быть может, видел. Разобрались быстро, в какую квартиру следует войти – в ту, где приоткрыта дверь. В продолговатой прихожей горел свет, и невольно группа Терехова задержалась. Здесь явно была битва или нечто близкое к этому. Зеркало – вдребезги, причем оно было большим, судя по раме, в которой торчали осколки. Ими же был усыпан пол, кровь на стене – хорошее такое пятно, жирное, нечетко, но просматривался отпечаток ладони. Столик у гардеробной стойки вряд ли подлежит ремонту…
– Есть кто-нибудь? – крикнул Павел.
Из боковой двери выглянула женщина лет сорока в униформе.
– Простите, вы кто? – спросила женщина.
– Следователь Терехов, – представился он. – Что тут?
– Наконец-то, – сказала она. – Труп парня во второй комнате, его мать на кухне с доктором. Это она вызвала нас, думала, сын жив, но… А уже мы вас потревожили.
– Мать в каком состоянии? Допросить ее можно?
– Мы сделали ей укол… не знаю… не могу сказать, спросите у доктора. Представьте, приезжает к сыну проводить старый год, побыть с мальчиком, а он… сами увидите. Никому такого не пожелаю.
Павел обернулся к ребятам, бросив:
– Приступаем.
– Без экспертов? – уточнил Веня.
– Без. Они скоро подъедут, а мы пока осмотримся, прикинем, что здесь к чему… Только не топтаться, ладно?
– Господи, пощади, не присылай нам Марихуану, – тихо взмолился Феликс, рассматривая кровавое пятно на стене.
– Феликс идет со мной на кухню, – сказал Павел. – Остальным…
– Я, конечно, иду опрашивать соседей, – обреченно вздохнул Женя, закатив глаза к потолку.
