– А я больше не работаю экспертом.
Да уж, весть радостная, однако никто не захлопал в ладоши, подозревая некую западню. Она быстрым взглядом пробежалась по лицам, проверяя, насколько они «довольны», но лица остались бесстрастными, все ждали, что за ее вестью кроется. И она поспешила сообщить сногсшибательную новость, дабы обломать «гадского опера», как прозвала Феликса:
– Я перехожу на следовательскую работу, меня определили к вам в группу набираться опыта, хотя… Хм, думаю, знаниями могу поделиться сама.
Похоже, не шутила, у Оленьки отсутствует чувство юмора, о чем старая дева не подозревает. М-да, хуже подарка на Старый Новый год не бывает, вот уж точно: старый праздник потащил за собой и старые проблемы. Наступила немая сцена, через длинную паузу все-таки Огнев решился прояснить:
– Олюшка, птичка моя, твое образование несколько из другой сферы, ты не находишь, нет?
– Разумеется, не нахожу, – ответила она с самодовольным видом. – Я приобрела второй диплом, позволяющий мне занимать должность следователя.
– В переходе приобрела? – поддел ее Феликс.
– На курсах, – бросила ему она. – Платных.
Пикировки ни к чему, не то место, Павел мягко осадил Ольгу:
– Ну, раз прислали набираться опыта, то садись вон туда, – указал он в угол. Очень символично, это типа наказания. – И набирайся.
Она не выполнила просьбу, а ведь по факту это приказ, все-таки в их ведомстве не пирожками торгуют, а Терехов не повар, анархии не должно быть ни в каком виде. Ольга отошла к дверному проему и облокотилась спиной о стену, что по сути выглядело вызовом. Худо, очень худо.
Санчо въехал во двор, снял шлем и закрыл ворота.
В окнах горел свет, но это ничего не значит, Ника способна спать и при ярком электрическом свете, и при дневном, у нее состояние сурка. В старый гараж, пристроенный к такому же старому дачному домику, мотоцикл катил медленно, снега здесь навалило прилично – почти до середины колес. И с неудовольствием подумал, что завтра придется махать лопатой, с другой стороны, гиподинамия бич современного человека.
Закрыв гараж и по привычке проверив, насколько прочен замок, ведь мотоцикл – самая дорогая его вещь, Санчо взбежал на крыльцо. Он потопал ногами, сбивая налипший снег, одновременно ежась, все же на мотоцикле зимой ездить далеко не айс. Но куртка на нем теплая, на меху, штаны утепленные, шлем закрывает лицо от ледяного ветра, остальные неудобства можно пережить, тем более к неженкам он не относится. Наконец, Санчо вошел в дом.
Здесь тепло, пахло дровами. Он снял верхнюю одежду, переобулся в тапочки, открыл дверь в комнату. Ника сидела на диване, поджав под себя ноги, закутанная в бабушкину шаль, она смотрела телевизор и вряд ли что-то там видела. Санчо этот взгляд знает – когда человек смотрит прямо, на самом деле внутрь себя заглянул и ужаснулся, не зная, что теперь с этим делать. На звук она повернулась к нему, выжидающе уставилась, ничего не спрашивая, хотя вопрос отпечатался на ее лице. Спросил он:
– Почему не закрылась на замок? Я же говорил, мало ли кто здесь бродит, все же это окраина города.
– Забыла, – произнесла Ника, опустив глаза.
– Ладно, замяли… – потирая ладони, сказал он. – Старайся не забывать, хорошо? Есть хочется… чего-нибудь горяченького. Немного подмерз.
Ника спустила ноги на пол, нащупала ступнями в вязаных цветных носках тапочки и отправилась в кухню. Это хорошо, что не сопротивляется, ей надо давать задания, постоянно заставлять что-нибудь делать, к такому выводу он пришел. А как еще вывести из депрессии? Только загружать работой, обязанностями, ответственностью, она же неопытная, с трудностями не умеет справляться.
Поскольку мама с бабушкой нагрузили его еще днем всякими вкусностями, Ника лишь подогрела еду и заварила свежий чай, чашку с горячим напитком поставила перед Санчо. С чая он и начал поздний ужин, после первого глотка удивленно поднял брови:
– А что здесь?
– Специи, – ответила Ника, накладывая на тарелку мясо и салаты, которые традиционно готовят по праздникам. – Так мама готовила от простуды.
– Я вроде не простужен… но спасибо.
– Ты же перемерз. Рассказывай, не тяни.
