Она открыла рот, но в это время неподалеку по булыжникам загрохотали колеса, послышались громкие мужские голоса, потом кто-то сильно хлопнул дверью. С треском распахнулось окно, и визгливый женский голос осыпал мужчин раздраженной бранью. Человеческие голоса придали девушке решимости. Она сорвалась с места и бросилась из проулка. Однако норлок оказался проворнее: он перехватил беглянку, толкнул обратно на лавку и отвесил оплеуху, от которой девушка вскрикнула.
— Ты слишком прыткая, радость моя, — заметил он. — Если вскочишь еще раз, мне придется сломать тебе ногу. Как ты попала в Серый Замок? — повторил Сульг. Он держал девушку за плечо, не обращая внимания на то, что она морщится от боли. — И когда? Ну, говори…
— Год назад, — выдавила она. — Меня доставили туда «волки»… Я гадалка… Румита… я предсказала смерть Великому норлоку… — добавила она шепотом. — На костях три раза выпала семерка…
Сульг выслушал ее, не меняясь в лице, потом разжал пальцы и выпрямился.
— Вот оно что… — протянул он. В памяти всплыли события той далекой ночи, когда «волки» притащили к нему гадалку, во всеуслышание предсказавшую ему смерть. — Помню, да… Далеко же от Доршаты ты оказалась, гадалка Румита…
…По Доршате тогда расползались слухи один другого чуднее — и все они касались норлоков. Слухи будоражили и пугали людей. Впрочем, горожане всегда с большой охотой верили всякой нелепице. Разговоры о скорой смерти Великого норлока были не лучше и не хуже остальных. Однако Азаха, Наставника воинской школы, все это доводило до белого каления. Болтовня о гадании в каком-то грязном портовом кабаке стала последней каплей, переполнившей чашу его терпения. Наставник вскипел и отдал приказ доставить гадалку в Серый Замок, чтобы допросить с пристрастием, что за нелепые слухи она распускает. Гадалку притащили к Великому норлоку, но Сульг, поглощенный работой над договором о пограничных территориях Ашуры, который он составлял тогда вместе с Магистром, постарался как можно скорее выбросить из головы глупое происшествие.
— Страшно было оставаться в Доршате после того случая, — прошептала Румита. — Мне казалось, что «волки» — повсюду. Что ты прикажешь… — она заколебалась, — что меня убьют.
— Кто ж тебя просил так громко говорить о моей смерти? — осведомился норлок.
— Это не я. Это кости.
— Кости?
— Гадальные кости. Я никогда не видела, чтобы три раза выпадало одно и то же число. Я… не виновата. Сульг усмехнулся.
Румита помолчала, набираясь смелости. — Ты меня отпустишь?
— Вряд ли, — откровенно ответил норлок, продолжая разглядывать девушку. — Сколько пообещали за поимку вира, взявшего мою личину?
Румита испуганно молчала.
— А что говорили кости о твоей собственной смерти? — Сульг пропустил между пальцев лезвие, взгляд его скользнул по склоненной шее гадалки.
И в этот момент в голове у него родился план. Он был прост и незатейлив, но вполне мог сработать. Сульг хмыкнул и опустил нож.
— Как, ты сказала, тебя зовут?
— Румита.
— Отлично, Румита. Что ж, если хочешь остаться в живых, тебе придется мне помочь.
Глава седьмая
ОЗЕРНЫЕ ВОРОТА
— Что с тобой, Юлит? — «Золотая» Бретта раскрыла тонкую сафьяновую папку, разглядывая искусно выполненные рисунки женских нарядов: до зимы было еще далеко, но дворцовый портной уже намекал, что дамам пора задуматься об обновлении гардероба. — Решила разорить госпожу на фарфоре?
Юлит с виноватым видом поспешно собирала с пола осколки чашки. Русоволосая тихая девушка была любимой горничной Йоры, поэтому та сквозь пальцы смотрела на то, как расстроенная служанка уничтожает дорогой сервиз, предназначенный для чаепития. Услышав вопрос Бретты, горничная залилась краской, и очередная чашка, выскользнув из рук, ударилась о мраморный столик и разлетелась вдребезги.
— Еще одна? — Йора добродушно засмеялась. — Милая, третья чашка за утро — это уже перебор! Я не сомневаюсь: к вечеру ты уничтожишь весь голубой сервиз! Йора поднялась с атласного диванчика у раскрытого окна, где они с Бреттой сидели, сплетничая и перемывая косточки знакомым, и подошла к столику.
— О, мне кажется, я знаю, в чем дело! — многозначительно пропела она, поглядывая на расстроенную служанку — Позавчера же был Совет Шести!
