В лавке был огромный выбор товара, и переписчик обычно задерживался здесь надолго. На столах лежали самые разные пергамента: и дорогие, уже разлинованные, и совсем дешевые, грубо выделанные, с заклеенными трещинами — для тех, кто только осваивает ремесло. Для писцов небогатых у Хадара имелся запас пергаментов, уже использовавшихся ранее — специальными скребками с них удаляли старый текст. Вдоль стены тянулись полки, заставленные флаконами и бутылями с чернилами разных цветов и оттенков: густо-черными, изготовленными из черного ореха, алыми, сделанными на свинцовой основе, зелеными, голубыми, желтыми и даже фиолетовыми.
Возле окна светловолосый кудрявый юноша выбирал чернильницу, придирчиво разглядывая отполированный, оправленный в серебро рог, а на невысоком столике перед ним поблескивали расставленные в ряд пузатые металлические сосуды: переносные чернильницы.
Мальчишки-ученики, присев на корточки возле низкой полки, перебирали кусочки пергамента с образцами шрифтов: здесь были и округлые буквы старинных алфавитов, угловатые и ломаные руны старого письма норлоков, образцы орнаментов на полях, кадгарская вязь, закорючки странных букв Шендана, похожие на отпечатки птичьих лапок, и многое другое. Словом, в лавке Хадара можно было отыскать решительно все, поэтому он, когда слышал о конкуренции со стороны других торговцев, только усмехался.
Впрочем, были у Хадара и другие достоинства. Пока Хевден рылся в пергаментах, вручив мальчишке-помощнику список всего необходимого и велев доставить товар во Дворец сегодня же вечером, Хадар проводил к выходу покупателей-баттапцев и вернулся в лавку. Мальчишка проворно взбежал по лестнице вверх, держа в руках список: старший переписчик Белого Дворца обычно покупал немало.
Оставшись с переписчиком наедине, Хадар прошел за стойку, огляделся и распахнул невысокую неприметную дверцу, ведущую в другую комнату. Когда Хевден скрылся за дверью, шард прошелся по лавке, поправляя стопки пергаментов и связки гусиных перьев. Вскоре колокольчик на двери звякнул, извещая об очередном посетителе.
Им оказался норлок.
Хадар поклонился, бросил быстрый настороженный взгляд за его плечо, чтобы удостовериться, что за норлоком никто не идет, и жестом пригласил его следовать за собой.
— Хевден ждет тебя, — негромко проговорил Хадар и распахнул дверцу.
— Понятия не имею, почему ей взбрело в голову исчезнуть рядом с Серым Замком! — раздраженно проговорил норлок. — Разумеется, охранные заклинания мгновенно сработали, а через секунду там уже были «волки» внутренней стражи. Они обшарили каждый клочок земли!
— Заклинания активизировались в тот момент, когда уничтожили демоницу… — понимающе кивнул Хевден. — Видимо, она стояла совсем рядом с чертой. Следов крови единорога не осталось? — спросил Хевден.
Норлок отрицательно качнул головой:
— Я побывал там позже. Ничего не заметил. Возможно, о ее гибели еще не знают?
— Знают. Начальник тайной стражи послал ее браслет в Акрим, Сульгу. Ну а тот не мог его не узнать. — Хевден перевил задумчивый взгляд на окно, помолчал. — Она приносила ему важные сведения. Кто ее хозяин? Постарайся выяснить.
— Это будет нелегко сделать.
— Понимаю. Есть у тебя доступ в кабинет Сульга?
— Возле покоев постоянно дежурят «волки», и кроме того…
— Охранные заклинания на двери. Не пытайся их снять. Кто может заходить в кабинет без подозрений? Кроме Тирка, разумеется.
— Тальм и Айши.
— Отлично. — Глаза переписчика блеснули. — Как бы то ни было, сведения демоницы оказались драгоценными… Наш Орден много лет искал амулет суона… Сульг, верно, наводил справки у эльфов или драконов… — Он соединил кончики пальцев и усмехнулся: — Куда ни кинь — всем нужен древний амулет. Маги Аркаба, завладев им, немедленно развяжут магическую войну: чары драконов будут им не страшны. Норлоки, не питая иллюзий по поводу людей, подозревают, что рано или поздно те попытаются уничтожить их, как вир, используя запретную магию. — Переписчик взглянул на своего собеседника. — Ну, Орден… Мы должны первыми получить его. Маги Аркаба легко нарушают свои клятвы и обещания — кто помешает им из союзников стать врагами? Амулет даст нам защиту… Кому, кроме Сульга, известно о письме?
