Строгая сеньора кивнула моей провожатой, та молча кивнула в ответ и удалилась. Люк закрылся. Мы остались наедине.
Молчание. Я стоял на том же месте, не смея двигаться, она смотрела на меня, не проявляя эмоций, делая какие-то выводы по моей внешности.
Перед сеньорой лежали отнятые у меня вещи — браслет, навигатор и папка с документами. Открытая папка. Невдалеке стояла большая ваза с натуральными фруктами — бананы, яблоки, ананас, персики, что-то еще, мне незнакомое. Я непроизвольно сглотнул — нам с мамой такая роскошь не по карману. Нет, иногда мама позволяла себе купить подобное, не часто, по праздникам, но не в таком количестве.
— Угощайся, — услышал я довольный голос. Мягкий, какой-то бархатистый. Но одновременно грубоватый, с хрипотцой. Я вновь сглотнул — неужели смотрел настолько жадно? Позорище!
Сеньора полковник явно получала удовольствие от моей неловкости. Наконец, указала мне на кресло недалеко от себя.
— Присаживайся, Хуан Шимановский.
Я сел. Она достала из ящика стола перед собой сигарету, зажигалку, прикурила и смачно затянулась вонючим дымом с запахом ментола. Как можно потреблять эту гадость? Я не про ментол, про табак. И тут же понял, что не так у сеньоры с голосом — последствие такого употребления. Наверху, в потолке, зажужжала автоматически включившаяся вытяжка.
— Сразу первый же вопрос: почему при такой фамилии у тебя такое странное имя?
Я пожал плечами.
— Не знаю. Это надо спросить у мамы. Наверняка, что-то связанное с отцом, но я не знаю своего отца. Не знаю ни кто он, ни даже его имени.
— Печально… — потянула сеньора. — Меня зовут Мишель, Мишель Тьерри, я возглавляю корпус телохранителей. Как считаешь, в мою компетенцию входят кадровые вопросы?
Я вновь пожал плечами — мне это начало уже надоедать, но иной реакции на шпильку не придумал.
— Сеньора, поймите меня правильно, я не хочу относиться к вашим офицерам с вызовом, или ни дайте боги, неуважением, просто мне хотелось, чтобы меня банально выслушали, а уже потом вышвыривали.
Она кивнула.
— Считай, у тебя получилось. Я тебя слушаю.
— Я… — я раскрыл рот и понял, что растерялся. Сеньора Тьерри вновь улыбнулась.
— Куришь? — кивнула мне. Я отрицательно покачал головой.
— И вам не советую. Вредно это.
Она засмеялась.
— Мальчик, все мы сдохнем. Кто-то раньше, кто-то позже. Позволь уж мне самой решать, какое удовольствие и в каком количестве перед этим я получу.
Я опасливо заткнулся. Нашел кому морали читать, о вреде курения! Сеньора мои волнения заметила и вновь улыбнулась.
— Ты остановился на том, что не знаешь своего отца.
Я кивнул, от сердца отлегло.
— Да, я не знаю, кто он, а мать не говорит. Никаких документов с его именем нет, везде фигурирует только мать. Это ее фамилия, Стефания Шимановская, потому такой казус с именем. Я даже не похож на нее нисколько, весь в неизвестного мне отца!
— Бывает, — потянула сеньора, выпуская ароматно-удушающую струю дыма. — Она полячка?
Это было скорее утверждение, чем вопрос. Я кивнул.
— Да, но не из Полонии, а из русского сектора. Она в большей степени русская, чем полячка. Я даже языка польского не знаю.
— Значит, ты у нас русский, Хуан Шимановский? — ее глаза засмеялись. Я задумался.
— Наверное, нет, сеньора. Я в гораздо большей степени латинос, хотя язык знаю. Меня так воспитала мать.
— У тебя очень мудрая мать! — усмехнулась вдруг сеньора, туша остаток сигареты в красивой фарфоровой пепельнице в виде большого китайского дракона. — Очень правильно поступила.
Я вдруг почувствовал, что она говорит предельно серьезно.
— Почему?
Любопытство когда-нибудь меня погубит, но надеюсь, не скоро. Сеньора Тьерри бегло пожала плечами, не желая развивать эту тему.
— Потом поймешь. Как ты к ней относишься?
Пауза.
— В смысле? — не понял я.
— В смысле ее прежней профессии. Как ты относишься к ней из-за этого?
«Что, Шимановский, обломался? А как ты хотел, в руках этих людей все планетарные базы данных. Или думал, что сей факт останется за бортом?»
«Нет, не думал, — сам себе ответил я. — Но эта сеньора так спрашивает… С хитринкой в глазах. Будто проверяет!»
«Почему „будто“? И есть проверяет. Психи им тут не нужны, они только адекватных берут. И твое отношение к матери, Хуанито, для их тестов значит многое…
