Часы
только что
пробили
одиннадцать.
Значит, мое
прегрешение
отнесено к
разряду сверхсерьезных,
раз до утра
не терпит... Я
постарался
успокоиться
и
сосредоточиться,
но где-то под
ложечкой
шевелился
противный червячок
страха. Зато
внутренний
демон, который
так неудачно
выступил за
ужином, теперь
молчал и,
судя по
всему, спал.
Конечно,
ему-то что, он
свое дело
сделал...
Когда
я, постучав,
вошел в
кабинет и
спросил: "Вы
звали, сэр?",
сесть мне не
предложили —
тоже плохой знак,
— и я остался
стоять,
переминаясь
с ноги на
ногу, перед
столом,
освещенным
зеленой лампой.
Отец, все еще
в вечерней
мантии, набивал
трубку, не
глядя на
меня.
— Рэйналф,
я хочу с
тобой
серьезно
поговорить.
Когда
взрослые
начинают с
такой
преамбулы,
еще и с
полного
имени, это не
предвещает ничего
хорошего.
— Я,
конечно,
слышал, что в
Слизерине
теперь учатся
дети не
совсем
подходящего
происхождения.
Наверное, моя
вина, что я не
уделил этому
внимания, был
слишком
занят... Но я,
признаться,
не ожидал,
что ты будешь
общаться с
такими
детьми, а тем
более
дружить.
Хотя... Этот
Риддл
действительно
твой друг?
Можно
было,
наверное,
сказать, что
я просто так
условно
выразился, но
мне
показалось
нечестным
отказаться от
Тома.
— Да, сэр.
— Давно?
— Почти с
начала учебы.
— Плохо.
Очень плохо, —
отец смотрел
на кольца дыма.
В его голосе
уже
появились
нехорошие нотки,
предвещавшие
бурю. —
Полукровка,
непонятно из
какой семьи,
еще и приютский...
Объясни мне,
как ты мог
опуститься
до дружбы с этим?!
Внутренний
демон
внезапно
поднял
голову и стал
подстрекать
меня: скажи,
что тебе все
равно, кто он
такой, и что
ты будешь
дружить, с
кем
захочешь!.. Но
теперь я был
начеку и не дал
ему воли —
хватит, без
того уже
втравил меня
в неприятности.
Надо
было как-то
выкручиваться.
Из многолетнего
общения с
взрослыми я
сделал вывод,
что им
никогда
нельзя
говорить
правду. Услышав,
как все было
на самом
деле,
взрослые или
возмущаются,
или считают,
что ты все
сочинил, — и в
том, и в
другом
случае твое
дело плохо.
Поэтому
вместо
правды им
нужно
предлагать
правдоподобную
версию. Что-то,
во что
взрослые
могут
поверить,
потому что
где-то такое
уже видели
или слышали,
или просто
считают, что
так оно и
"бывает в
жизни".
Версию,
которую они в
глубине души
хотят от тебя
услышать.
Вся
сложность в
том, чтобы
правильно
определить,
что именно
они хотят
услышать.
Я
и сам не
понял, как
мне удалось
состряпать
такую
историю, еще
и придушить
внутреннего
демона, — и все
за доли
секунды.
— Понимаете,
сэр, — сказал я,
стараясь
смотреть на
отца такими
же честными
глазами,
какими Том
при мне
смотрел на
Слагхорна, —
он не простой
полукровка...
Я хочу
сказать, что
Риддл не
знает на
самом деле,
кто были его
родители,
умерли ли они
и почему он
попал в
приют. Ему
так сказали.
А он говорит
на
парселтанге,
и он лучший
студент на
курсе, и
вообще... То
есть, тут
наверняка не
все так
просто...
Я
запнулся, не
зная, что еще
добавить. Но
папа казался
удовлетворенным.
Он задумчиво
покивал головой.
— Да, мне
тоже что-то
такое
приходило в
голову...
Действительно,
мы не можем
знать точно,
кто он такой
и при каких
обстоятельствах
попал в
приют. Да и
сама фамилия
— Риддл,
"загадка", —
прямо-таки
намекает на
то, что она не
настоящая...
Мало ли почему
его
родителям
могло
понадобиться,
скажем...
спрятать
ребенка.
Скрыть его от
всех под маской.
В жизни такое
бывает... А
настоящие родители
могут
оказаться
очень
непростыми
людьми...
Я
молчал, боясь
как-нибудь
ненароком
все испортить.
— Я думаю, —
сказал отец,
глядя куда-то
в потолок, —
что мы
сделаем так:
позовем
этого Риддла
в гости. Ты
знаешь его
адрес?
— Да, но
туда нельзя
отправить
сову...
— Ничего.
Есть такая
адвокатская
контора — "Салливэн
и партнеры",
запомни на
будущее. Они
ведут дела,
связанные с маглами,
и хорошо
разбираются
во всяких их почтах,
марках,
конвертах
или как там
это называется...
Их можно
попросить,
они отправят
и личное
письмо. Было
бы хорошо,
если бы Риддл
смог
приехать,
потому что
раз уж ты с
ним дружишь,
то я хотел бы
по крайней мере
своими
глазами
увидеть, что
он из себя представляет.
А там решим,
что делать.
