— Полы помыли, — подсказал Костин.
— Это мы запланировали на следующий раз. Ну? Так идём курить? А, парни?
— Ты бы дал товарищу поесть сначала, а то блеванет ещё с твоей щедрости. — Посоветовал Михаил, кивнув в сторону столовой. — А мне не надо, я бросаю.
— Давно? — с сочувствием уточнил Леха.
— Второй год.
— Н-да, это дело серьезное!
— А то.
Парни попрощались, и Костин отбыл в неизвестном направлении. Леха снял руку с плеча Коли.
— Ты его знаешь? — спросил Николай хмуро одногруппника.
— Да так, аппаратуру вместе таскали как-то из актового зала. По поручению ректората. Гулянья какие-то что ли устраивали на площади перед корпусом, уже не помню. Миша-Кость. Крепкий парень. Подрабатывает охранником в школе, где Леркина племянница учится. Не смотри так, мы просто один раз вместе за ней заходили! Не будем же мы при ребенке «мебель двигать»! А что вы не поделили?
Коля рефлекторно потёр грудь.
— Ребро он мне однажды сломал. Лет семь назад.
Леха пригладил пятерней растрёпанные черные лохмы.
— Н-да… Дела… Ребро — это серьезно… Ну вы ж детьми были…
— Ему было шестнадцать.
— А почему ты в полицию не заявил?
— Да… — Николай поморщился. Как-то стыдно было. Слабак. Проиграл. Драка-то была один на один, хоть и улюлюкали товарищи Костина, выстроившись вокруг драчунов. Разница в три года, конечно, значима, но ведь мама бы подняла шум. Она и так плакала. Все сетовала на погоду. И отец ушел к любовнице как раз за месяц до этого. Вот Колю и несло на «подвиги» — язык молол без разбора все, что придет в голову. Добавлять ей страданий по поводу того, что это отнюдь не случайность, а человеческая жестокость, которую мама переносила всегда очень тяжело, Коля не желал. Соврал, что поскользнулся на обледенелых ступеньках. Мудрый доктор из травмпункта посмотрел на снимки, на набычевшегося Николая, и сказал, выдыхая смесь табака и алкоголя:
— Ссышь или сам виноват?
— Сам виноват, — торопливо соврал Николай, и маме ничего нового не сказали по поводу его повреждений. Соврал — потому что виноватым себя не чувствовал. По крайней мере до весны, когда увидел, как парни из соседнего дома издеваются над щуплой школьницей, растерянно прижимающей к груди розовый рюкзачок в заплатках. Коля не смог пройти мимо, остановился, спросил, что за фигня, на что ему ответили:
— Иди мимо. Это ж дочка Любки — задранной юбки! Смотри, буфера уже растут! У них в квартире знаешь, сколько мужиков за один день бывает? Мама говорит, яблоко от яблони…
Парни были немного старше Николая, девчонка — года на два или три моложе. У нее были очень злые глаза, а пальцы вцепились в рюкзак так, что побелели костяшки. Коля знал, что ребята те неплохие, ну пошутят немного над голодранкой, ну по заднице хлопнут раз, провоцируя девичий визг, рассмеются — и уйдут. Коля знал, что ничего страшного не будет, но почему-то полез в драку. Весной соврать маме, что поскользнулся и упал на ступеньках не получилось. Впрочем, к тому времени в семью уже вернулся папа, и жизнь пыталась войти в нормальное русло. Даже почти вошла.
Да, наверно только тогда, в тот весенний день, Николай немного задумался над тем, что чувствует человек, мать которого, пусть и заслуженно, обзывают шлюхой. Но вот сломанного ребра ни забыть, ни простить не мог. И не хотел.
— Коль! Коля! Эй! Ты что как глюченная программа завис?
— Я… Все в порядке, — Николай потряс головой, выныривая из неприятных воспоминаний. — Я… Надо позвонить Лене… Мы хотели встретиться…
— Девушки — это святое! — понимающе развел руками Леха. — Ты в столовую идёшь?
Студенты одновременно посмотрели на часы.
— Нет, не успею.
— А я зайду. Получать знания на голодный желудок противопоказано м
Минздравом!
Алексей улыбнулся собственной шутке и поспешил к гостеприимно распахнутым дверям, из которых пахло какой-то подливкой и кофе. Коля застыл в коридоре, смотря на дисплей. Но набирать номер не пришлось — Лена позвонила сама.
— Коль, привет. Слушай… Сегодня не получится.
Николай вздохнул. Он очень рассчитывал, что сможет отвлечься от всего хотя бы на пару часов в обществе любимой девушки.
— Девчонки вернулись?
