– Тим, ты чего задумал? Может, все обойдется, еще? Куда мы идем? Тим, не молчи. Тимур!
Он торопился. На часах без четверти пять. Рассветет в шесть, от силы в половине седьмого. Если верить Светкиным россказням, с восходом солнца ничего хорошего его не ждет. А верить приходится.
Девушка не поспевала вслед, сбивалась на легкий бег. Страшно, конечно. Быстро стареющий Тимур молчит, даже в сторону её не смотрит. Так сосредоточен и угрюм, что и слышно от него только сиплое грудное клокотанье. Ой не нравится ей это. Улизнуть бы от него, нырнуть в проулок и бежать. Но бежать-то некуда, здесь, на городском отшибе среди покосившихся частников и проржавевших гаражей. И куда они вообще идут? Может, заведет её сейчас и убьет? Разозлился за Женю и решил отомстить?
Света замерла, словно врезалась в невидимую стену.
– Не отставай, почти пришли, – бросил Тимур через плечо, не сбавляя шага. – Вон. Уже.
Из-за кудрявых верхушек деревьев выглядывало что-то хмуро-квадратное. Какое-то здание. Учреждение.
– Тим, это же…
– Приют, – холодно окончил Тимур.
– Ты что задумал? Нет-нет-нет-нет-нет. Нет! Ты в своем уме? Тимур, одумайся!. Там же…Дети! Ну может все еще обойдется, а? Давай еще раз позвоним Жене. Может она тебя разыграла? Тим, там ведь охрана наверняка есть,– Света перебирала вариантами, пытаясь зацепиться хотя бы одним, но с каждым застревающим в поседевшей голове и сморщенной шее Тимур понимала – нет вариантов никаких.
Он не слушал. Шарил вокруг, подыскивая что-то. Пару раз нырял в темноту, под самые деревья, и внезапно появлялся. Света задыхалась, хлопала ртом и ресницами, боясь пошевелиться. Может, и правда обойдется?
– Встань под дерево, – снова вынырнул Тимур из тени. – Туда. Если увидишь кого – свисти. Свистеть-то умеешь? Должна уметь. Скину дозвон, побежишь туда. Будешь орать, плакать, звать на помощь – что угодно. Главное, погромче. Поняла? Поняла, спрашиваю?
Света дернула головой.
– Отлично. Как наткнешься на людей – верещи. Несвязно. Скажешь, что двое были. Приставали к тебе, потом кирпичом в окно зазвездили. Ты убежала, стала звать на помощь, а эти двое туда вон побежали, – Тимур указал пальцем в сторону гаражей. – Все поняла?
Она снова кивнула, на этот раз чуть уверенней.
Тимур откашлялся, натянул ворот ветровки как можно выше – даже пола немного задралась, оголяя живот – и засеменил к приюту.
Пробежал неширокий дворик, прокрался вдоль стены, заглядывая в окна. Не видно ни черта. Предрассветная мгла натянулась, как нерв. Казалось, кто-то наблюдает за ним из темноты. Тимур старался отгонять от себя эти мысли. В конце концов это всего-лишь скрюченные фигуры квадратных кустов на территории приюта, может, какие-то зверушки, сделанные из старых покрышек.
Замер под одним из окон. Здание невысокое, двухэтажное. Остается надеяться, что спальные комнаты на первом. Как ни заглядывал, стекольная чернота была непробиваема, не пускала дальше собственного размытого отображения. Телефоном тоже не посветишь – спалишься тут же. Пиши тогда пропало. Тимур покружил еще немного вокруг серых кирпичей, пытаясь сообразить как может выглядеть приют изнутри. Поймал себя на мысли, что ни знать, ни представлять не может. Решил действовать на удачу. Выбрал одно из окон на углу учреждения. Отошел, замахиваясь, – подобрал камень, когда юркал между деревьев – набрал побольше воздуха в легкие и… осекся. Снова налетел кашель, согнул пополам.
Тимур упал на колени, заткнул рот руками, словно заталкивая грохочущее обратно, внутрь себя. Черное небо над головой сжалось в кулак, замахнулось. Он зажмурился до боли в глазах. Прислушался.
Тихо.
Разогнулся, осмотрелся. Скрюченные фигуры в темноте не шевелились. Ни в одном из окон не зажегся свет. От дороги тоже режущая тишина. Замахнулся снова, примеряясь.
Что-то щекоча потянуло за карман. Тимур дернулся, озираясь. Не сразу понял – телефон звонит. Чертыхаясь внутрь, вынул телефон, прикрывая яркое пятно экрана ладонью. Светка звонила.
– Что? – прошипел зло в трубку.
– Тим, тут менты проехали. Я спряталась. Вроде не заметили. Тимур, мне страшно, может уйдем? А вдруг обратно поедут?
