— Ну как, старичок, недурна? Правда? А уж в постели… — он плотоядно зажмурил глаза, — это что-то неподражаемое! — И пьяно подмигнул: — Я выбирать умею, будь спок!..
Окончательный разрыв произошел неделю спустя.
Однажды в перерыве между лекциями к ним подошел только что избранный секретарь комсомольской организации — симпатичный, но недалекий парень со спортивной фигурой, вечно куда-то спешащий. Поглядывая на часы, он безапелляционным тоном скомандовал:
— Вот вам, ребятки, бланки заявлений. Заполните и сдайте мне. На следующем собрании прием.
Заметив на их лицах недоумение, пояснил:
— Комсомол — организация массовая. Охватывать надо. Должны понимать, не маленькие…
После занятий Антон возмущался формальным подходом к важному делу, горячо доказывал порочность автоматического приема в комсомол. Игорь с ним соглашался и даже предложил написать в студенческую многотиражку. Обсудили детали. Антон взялся составить письмо. Просидел над ним до полуночи, а утром принес в университет.
Игорь прочел, похвалил.
— Одобряю, старик. Очень даже толково написано, — и протянул письмо Антону.
— Подожди, — остановил его Манжула. — Ты что, не понял? Его подписать надо. Видишь, я поставил свою подпись.
— И напрасно. Напрасно ты это сделал, — сказал Красильников. — По-моему, старик, лучше послать анонимно.
— Как? — растерялся Антон. — Почему анонимно?
Игорь замялся:
— Наивный ты человек… Ну, представь последствия, если поймут неправильно. Нам тогда комсомола не видать как своих ушей. Подумай, старик, это дело очень серьезное! Пораскинь мозгами… Как говорится, во время боя сгоряча не стреляй в полкового врача…
— Но это же твоя идея…
— Разве? Что-то не припомню. По-моему, ты что-то путаешь, старичок. Инициатива была твоя. Мне лично этот Жаботинский (нового комсорга прозвали Жаботинским) очень даже симпатичен.
— Значит, не подпишешь? — вскипел Антон, успев наконец понять, куда клонит вчерашний единомышленник.
— И тебе не советую… Не обижайся. — Красильников сунул листок ему в руки. — Ну, будь здоров, некогда мне…
Дальнейшая судьба письма уже не касалась Игоря. Его подписала большая часть группы, оно было напечатано на первой странице многотиражки под заголовком «Комсомол: формальность или выбор цели», вызвало многочисленные отклики, повлекло за собой перевыборы комсорга.
То, что Игорь не захотел подписать письмо, каким-то образом стало известно всему курсу, он оказался в изоляции и вскоре ушел из университета.
Разумеется, уход Игоря был связан с какими-то более серьезными причинами, но он не удержался, чтобы напоследок не сказать Манжуле язвительно и обидно:
— Спасибо, старичок, удружил. Я, признаться, недооценил тебя. Вегетарианцы, оказывается, тоже питаются мясом.
Последний раз Антон видел его в том же году на первомайской демонстрации. Университетская колонна двигалась к площади. Звуки маршей мешались с веселым гамом, шутками, смехом. В воздух, цепляясь за разноцветные, украшенные рисунками шары, откуда-то выпустили стайку голубей, и они трепещущими белыми комками поднялись над крышами и исчезли, будто растворились, в чистой лазури неба.
Антон заметил Красильникова где-то сбоку колонны, но подходить не хотел. Перед выходом на площадь колонна начала перестраиваться, и Игорь оказался в одном с ним ряду.
— Привет будущему члену-корреспонденту, — сказал он. — Как жизнь, старичок?
— Спасибо, ничего, — ответил Антон. — А ты с нами?
Наверное, в его вопросе прозвучал отголосок старой обиды, потому что Игорь насторожился:
— Да нет, шел вот мимо, увидел знакомых… — И надменно, видимо, из желания самоутвердиться, добавил: — У меня, старик, есть дела поважней.
— Ну-ну…
После этого оставаться в колонне Игорь уже не мог и решил сорвать зло:
— Эх, с каким удовольствием я врезал бы тебе по морде, старик, ты себе даже не представляешь!
— А ты попробуй. — Антон сделал шаг вперед.
Игорь с опаской посмотрел на ребят, начинавших прислушиваться к их разговору.
— Да катись ты… очкарик. Вместе со своими ублюдками-друзьями.
Он коротко сплюнул под ноги и, круто повернувшись, стал пробираться сквозь толпу.
Это был уже другой Красильников, незнакомый, чужой, — Красильников, которого Антон Манжула совсем не знал…
