Джек Данфорт не видел, как прошлым вечером в «Ритце» эта женщина своровала его кредитку, однако, когда он вместе со своей единокровной сестрой вернулся к столику, инстинкт предупредил его, что что-то произошло. Звонок в банк подтвердил подозрения: как выяснилось, он невольно угостил ужином дам за соседним столиком.
Конечно, Джек мог себе это позволить, только он предпочитал знать имена своих спутниц, прежде чем раскошеливаться на дорогие яства. Поэтому, обнаружив, что заплачено за четыре персоны вместо двух, Джек призвал на помощь свои исключительные детективные таланты и на обратном пути остановился возле столика соседей этих двух дам и спросил у них — а он видел, как те оживленно беседовали с любительницами поживиться за чужой счет, — знают ли они их имена.
Триш Миллер. Так звали привлекательную блондинку. Она работает учительницей в школе «Голден галф». Имени брюнетки они не помнили, но выяснить это было несложно. Она приходилась сестрой Триш Миллер и недавно приехала в Нейплз из Сиэтла.
«Плевое дело», — подумал Джек.
В то утро он как раз собирался начать свое расследование в отношении местонахождения сестры миз Миллер, когда зазвонил телефон.
А потом в его логове появилась сама подозреваемая.
Он бы с радостью воскликнул: «Хорошо бы, чтобы все дела были такими простыми!» — но на самом деле… они были значительно проще. Он главным образом выслеживал гуляющих налево супругов или проверял анкетные данные по просьбе кого-нибудь из своих малочисленных клиентов. С точки зрения криминальной обстановки Нейплз не сильно привлекал нарушителей закона.
К счастью, Джек не нуждался в деньгах, поэтому ему не надо было шантажировать своих клиентов, как это делали многие частные детективы.
— Итак, Лейни Эймс. — Джек медленно положил телефон на стол, откинулся на спинку кресла и закинул руки за голову.
Ее уличили, и она знала это.
Джек прочитал это в ее огромных карих глазах так же легко, как если бы она держала перед собой табличку со словами «Я мошенница»; написанными большими красными буквами.
Ему было очень интересно, как она будет выпутываться из положения, но пока она только косилась на дверь позади себя. Неожиданно в кабинет ворвался его единокровный брат-тире-секретарь-тире-младший следователь-практикант и завопил:
— Получилось!
Джек и Лейни одновременно повернулись к нему.
— Вот, послушай! — сказал Дункан, взмахивая листком желтой разлинованной бумаги:
Женушка отшила?
А в душе надлом?
Что жена гуляет,
Чувствуешь нутром?
Горевать не надо.
Унынью скажем «нет».
«Бесстрашные» узнают
Причины ваших бед.
Вы только позвоните.
Звоните нам сейчас,
И камеры покажут,
Как баба дурит вас.
Дункан выжидательно улыбнулся, но Джек довольно долго молчал. Наконец он прокашлялся и кивнул:
— Здорово.
— Вам не кажется, что последняя строчка несколько… э-э… грубовато? — спросила Лейни.
Дункан и Джек уставились на нее.
— Вас никогда не обманывали, а? — Дункан грустно покачал головой, словно сожалел об этом.
Лейни почувствовала, как начали гореть щеки.
— Вообще-то обманывали, — призналась она. — Вы правы. Звучит совсем не грубо. Думаю, вы не будете менять «бабу» на «шалаву»?
Дункан нахмурился и опустил взгляд на листок. У него между бровями залегла глубокая складка.
— Гм, тогда размер нарушится, — задумчиво пробормотал он и вдруг, не сказав ни слова, стремительно вышел.
— Это займет его еще на час. — Джек встал, эффектным жестом вытащил из кармана ключи и запер дверь, а потом обернулся к Лейни и добавил:
— И это хорошо. Потому что у нас будет достаточно времени для беседы.
Лейни сглотнула. Пока она пятилась, в ее голове крутилась фраза: «Бежать некуда, малышка. И спрятаться негде».
Натолкнувшись на стул, Лейни села. Она не понимала, почему сидя чувствует себя в большей безопасности. Наверное, потому что ее спина была защищена.
Судя по поведению Джека Данфорта, он знает о вчерашнем. Если так, почему он прямо не обвинит ее в краже кредитки? Может, ему нравится смотреть, как она корчится от стыда? Может, он из тех, кто в детстве отрывал крьиья бабочкам и с помощью лупы поджаривал муравьев на асфальте?
