Любопытство исследователя пересилило страх, и Курочкин мелкими шажочками паралитика приблизился к призу, ставшему яблоком раздора двух одинаково умелых стрелков. Строго на середине воображаемой прямой линии, которой Дмитрий Олегович мысленно соединил двух поверженных ковбоев, лежал портфель системы дипломат. Самого заурядного вида. У Курочкина дома остался примерно такой же, даже поновее; просто у этого было побольше замочков, гвоздиков-штырьков рядом с рукояткой, всяческих подковок на углах и прочей скобяной дребедени. Дмитрий Олегович осторожно наклонился над дипломатом, твердо зная, однако, что никакое любопытство все равно не заставит его коснуться пальцами поверхности. Он, Курочкин, не такой уж дурак, чтобы на месте преступления оставлять свои отпечатки пальцев. Самое правильное, что ему сейчас нужно делать, – это бежать прочь от серой иномарки, пистолетов, покойников и загадочного чемоданчика. Бежать как можно… Дмитрий Олегович еще не успел произнести про себя слово скорее, как правый рукав его пиджака неожиданно зацепился за один из металлических гвоздиков. О, черт, только не это! Курочкин испуганно отдернул руку – дипломат дернулся вслед за ней, не желая отпускать рукав. Проклятый гвоздик впился в суровую пиджачную ткань, как клещ.
Валентина всегда выбирала для мужа неказистую на вид, но очень прочную одежду – в целях экономии семейного бюджета. Самыми страшными врагами Дмитрия Олеговича в плотной уличной толпе давно уже стали разнообразные предметы ручной клади у соседних граждан, особенно если предметы обладали острыми колющими выступами, а их хозяева, в свою очередь, – физической силой. Стоило Курочкину попасть на крючок, как его норовили утащить в сторону, противоположную его маршруту. На днях острая заклепка в виде цветка на сумочке мрачной дамы с внешностью Брунгильды вынудила Дмитрия Олеговича почти целый квартал плестись за хозяйкой сумочки как привязанному. На робкие просьбы остановиться, оглянуться и освободить его плащ Брунгильда отвечала презрительным молчанием, и лишь когда Курочкин рискнул повысить голос, дама со словами «Отстань, маньяк!» залепила ему основательнейшую плюху – да так, что бедный Дмитрий Олегович вместе с заклепкой отлетел к ближайшей девятиэтажке и впечатался в стену. Вдобавок тем же вечером Курочкин был подвергнут пристрастному допросу не по-хорошему внимательной Валентины, которая твердо вознамерилась дознаться, что означает металлическая розочка на мужнином плаще и не пахнет ли тут, упаси боже, супружеской изменой…
Курочкин застонал и вновь попытался освободиться от портфеля. Впустую! Окаянная находка, впивавшаяся в рукав, сулила такие неприятности, какие Дмитрию Олеговичу и не снились. В дипломате могла, к примеру, быть бомба – килограммов десять (судя по весу) тринитротолуола с запалом и с часовым механизмом. Стоило подумать о бомбе, как Курочкин услышал доносящееся из дипломата тиканье, громкое и отчетливое. Дмитрий Олегович помертвел, обреченно сказал себе: «Ну, вот…» – и тут сообразил, что зловещее «тик-так, тик-так» исходит не от портфеля, а от его собственного будильника на ленточке. Тотчас же ученый-исследователь Курочкин, пробившись сквозь пелену страха обычного гражданина Курочкина, привел последнему несколько убедительных доказательств неприсутствия в дипломате бомбы. На переходящий приз десятикилограммовая упаковка даже лучшего тротила все-таки не тянула, и вообще довольно глупо со стороны ковбоев было бы дырявить друг друга из пистолетов с глушителями за сомнительное удовольствие единолично быть разорванным на куски взрывным устройством.
Ладно, допустим, здесь не бомба. Однако и без нее положение Дмитрия Олеговича было аховым. В любую секунду во дворе могли бы появиться люди и обнаружить Курочкина в одной компании с трупами и с чужим дипломатом. И без отпечатков курочкинских пальцев каждому стало бы ясно, что именно тип, захвативший чужую собственность, предварительно разделался с ее бывшими хозяевами. А потом – милиция, следствие и суд. Подсудимый, признаете ли вы себя виновным в убийстве двух человек? Речь прокурора, слезы Валентины, высшая мера. Вот тебе и сходил за яблочками.
