Хэзлтон чувствовал, нужно, чтобы Салли Лоусон, дочерью приятеля начальника полиции, занялся он сам. Для начала он выпил виски, потом немного побеседовали. Он разглядывал встроенный бар, выдвижную полку с бутылками. Разглядывал Салли, ее фигуру, посмотреть там было на что. Оставшись с нею наедине, что-то учуял. Секс? Страх? Может быть, комбинацию того и другого, но явно что-то что ее волновало. Подумал, что, не будь он женатым отцом двоих детей, да будь на несколько лет моложе, пригласил бы куда-нибудь эту девушку и готов был побиться об заклад, что в конце вечера ее заполучил бы.
Он уже видел донесение Плендера о показаниях Гордона. Салли, однако, представила все совершенно иначе.
— Было дело, я с ним некоторое время встречалась, но просто так, впустую. Он постоянно говорил только о себе и своей работе. Так что мне быстро надоело, — она усмехнулась, показав крупные красивые зубы.
— Так что вы дали ему от ворот поворот. И намекнули, что им увлечена Луиза Олбрайт.
— Возможно, что-то подобное я ему и сказала. Луизе он в самом деле нравился, та считала его красивым. Ну, если вам нравятся маленькие мужчины…
«Ну, ты-то предпочитаешь крупных, красавица», — подумал Хэзлтон.
— Вы знаете, они встречались. Луиза ничего вам не рассказывала? Я спрошу прямо, мисс Лоусон, она говорила вам, были ли у них сексуальные отношения? Не хочу вас смущать, но это может оказаться важным.
— Меня это совсем не смущает. Нет. Она мне ничего не говорила, но я весьма сомневаюсь.
— Она не вспоминала о других случаях?
— Говорила, что раза два-три переспала с каким-то парнем. Прошлым летом на поп-фестивале. О Рэе она только сказала, что хорошо повеселилась — это после первой встречи. Потом особого энтузиазма я уже не замечала. Вероятно, он по своей привычке прочел ей лекцию по журналистике.
Хэзлтон почувствовал в ее ответе неискренность, особенно когда она продолжила:
— Я не так уж хорошо ее знала, разве что по теннисному клубу. Собственно, мне было ее немного жаль. Понимаете, ей так хотелось встретиться с кем-то, но не хватало смелости решиться… Знаете, что она ходила на курсы аэробики?
— Да, знаю. Допустим, она могла заинтересоваться мужчиной в возрасте. Полагаете, это возможно?
— Понятия не имею.
— Вы, случайно, не знаете, она не встречалась с каким-нибудь мужчиной в летах?
— Нет. — Почему-то вдруг занервничала. Но, как он ни прощупывал дальше, почти как дантист, ищущий в зубе нерв, ничего уже не добился.
Ни Хэзлтон, ни Плендер, никто из тех, кто занимался этим случаем, так и не проникли в тайну Луизы Олбрайт. Соученицы называли ее тихоней, родители — хорошей дочерью, никогда не доставлявшей хлопот — приключение на острове Уайт уже забылось. Рюкзак преступник оставил в лондонском автобусе, чтобы отвлечь внимание полиции от Роули, и, если бы Хэйзел Палмер не проезжала случайно мимо Дома Плантатора, ему бы это удалось — труп лежал бы там до скончания дней. А значение обрывка конверта с цифрами на обратной стороне все еще оставалось для них неясным.
Все эти визиты новой информации дали немного. Об убийце по-прежнему не было ничего известно, разве что у него был автомобиль, свой или взятый напрокат. Неясно даже, был ли это мужчина и был ли он один. Вполне возможно, речь шла о двух преступниках, или о двух женщинах, или о женщине и мужчине. Казалось правдоподобным, что убийство совершено без рациональных мотивов, из садистских побуждений.
— Вы же знаете, как тяжело раскрыть такое преступление, — хмуро говорил Хэзлтон Полингу. — Как только речь заходит о сексуальном преступлении, все словно слепнут. Помните ту девушку, которую изнасиловали, убили, а тело спрятали? Трое парней видели, как какой-то мужчина достает из машины труп и прячет его в кустах, но никто даже не попытался ему помешать, никто ничего не предпринял.
— Выше голову, нам сейчас нелегко, но это пройдет. Есть кое-что интересное. Помните Анну-Мари Дюпон?
— Ту француженку? Разумеется.
— Я написал ее родным — помните, они увезли ее вещи, которые мы так и не осмотрели? Как звали того инспектора, который думал, что это не наше дело? Харли, да, уже вспомнил. Короче, пришло письмо от ее сестры, но не буду вас интриговать — оно написано по-французски…
