Прохожу в комнату, и застываю на грани прорыва Инферно. Саа бешено вращаются перед глазами. Щиты, заботливо выстроенные для того, чтобы прикрыть окружающих от меня, с грохотом рушатся. И только отсутствие врага, на которого можно было бы обрушить все это разрушительное великолепие, сдерживает меня.
Подушка вся в красных пятнах. Она лежала здесь, истекая кровью, и никто не пришел ей на помощь.
Там же. Аянами.
Струи горячей воды ласкают тело. Это так приятно напоминает небытие. Я не хочу быть. Но я должна. Должна командующему, доктору Акаги, другим людям. Когда же, наконец, этот долг будет выплачен, и они отпустят меня? Чей-то голос произносит мое имя. Кто-то вошел в квартиру. Пусть. Если это из НЕРВ - меня найдут и в душе, или же подождут. Если это кто-то, кто хочет причинить мне вред - что ж, хуже он уже не сделает.
Выхожу, завернувшись в полотенце. Посередине комнаты, спиной ко мне стоит Синдзи Икари. Зачем он здесь? Сюда никто никогда не приходит, кроме как по делу. Синдзи поворачивается ко мне. Его глаза, такие голубые - потемнели до черноты, и я замечаю бушующий водоворот ненависти. Так на меня смотрит только доктор Акаги, когда думает, что я ее не вижу. Вот, и Синдзи возненавидел меня. За что? Ведь я же ни в чем не виновата... Как больно...
- Собирайся. Мы немедленно уезжаем отсюда.
- Зачем?
- Ты и минуты лишней больше здесь не останешься. Здесь - нельзя жить. Пока переночуешь у нас с Мисато-сан, а там - что-нибудь придумаем.
Не понимаю. Такой знакомый вихрь ненависти медленно исчезает в глазах Синдзи. Странно. У доктора Акаги, как и у всех остальных людей глаза при этом не меняли цвета. Я только сейчас поняла, что "глаза, потемневшие от злобы" - это не образное выражение, одно из тех, что остаются не очень понятными для меня, а вполне точное описание действительности. Но теперь глаза Синдзи вновь становятся голубыми, вместо ледяной ненависти меня окружает непонятное тепло. Я не понимаю. Кого ты ненавидишь, Синдзи? Почему мне было так больно, когда я почувствовала твою ненависть, и так тепло теперь? Почему ты хочешь забрать меня отсюда? Сколько вопросов и ни одного ответа.
- Хорошо. Я быстро.
- Не торопись. Если надо сделать что-то, что тебе тяжело - зови меня. Я помогу.
Токио-3. Квартира Мисато Кацураги. Синдзи
Собралась Аянами действительно быстро. В первую очередь потому, что собирать ей было практически нечего: сменный комплект школьной формы, набор учебников и тетрадей, футляр с разбитыми очками (кажется, у отца я видел такие же) - и все. Как же она тут жила?
Заходим в квартиру. Судя по всему, доктор Акаги уже ушла и Мисато в зале - смотрит телевизор. Это хорошо. Некоторые вопросы лучше прояснить сразу. Приглашаю Рей проходить со мной.
- Мисато-сан...
- Да?
- Ты говорила, что это теперь и мой дом.
- Конечно.
- Значит, я могу приглашать гостей.
- Естественно.
- Хорошо. Аянами сегодня переночует у нас.
- Я не возражаю, но почему вдруг?
- А завтра я накатаю рапорт и пойду к Командующему скандалить до решительного результата.
- Почему?
- А ты видела, как она живет?
- Нет.
- Дом... У меня нет слов, которые можно произнести в вашем с Аянами обществе, и которые передали бы точное его состояние. "Трущобы" - крайне слабое и неадекватное описание. Даже лифт не работает, и девочке, только что выписанной из госпиталя, приходилось карабкаться по лестнице. Все ее вещи ты видишь перед собой. Холодильник пуст. Вся постель в крови. То есть, крайне нуждаясь в помощи, Аянами не получила ее. Так жить нельзя. - Рей пыталась что-то сказать, но я не позволил ей вклиниться в плотный поток моего возмущения. - Пока мы добирались сюда, я выяснил, что с ней никто не проводил никаких занятий ни по тактике, ни по боевой подготовке, а ведь она считается пилотом, и ее могут в любой момент отправить в бой. Что это: халатность на грани саботажа или покушение на убийство?
- И что же ты сочтешь "решительным результатом"?
- Я не знаю, в каком подразделении Аянами числится сейчас, но я буду требовать ее перевода в оперативный отдел, под твое командование. Так же - предоставления ей нормального жилища (желательно, поблизости от нас) и оклада денежного содержания. Формирования боевого подразделения с тяжелым вооружением и начала занятий по боевой подготовке (сначала - теоретические, а когда состояние здоровья Аянами позволит - и практические) его личного состава (то есть нас). Пока все, но за ночь наверняка еще чего-нибудь вспомню.
