– За что? – повторил свой вопрос сбитый с толку ангел.
– То есть побег не считается? И то, что мы из-за этого потеряли целые сутки? Вообще, где твой раб?
– Он человек и летать не умеет. Доберется, как сможет, так что прекрати рычать и разведи костер.
– Топни ножкой, великий господин! – усмехнулся в ответ тот, к кому были обращены эти в общем-то невинные слова.
– Да брось паясничать. Когти втяни. Чего это тебя так распирает? – Риэль и впрямь был озадачен. – Я поохочусь, а то пока Шлец с припасами дотащится, светать уже начнет. Костер только разведи.
– Разведу, – сварливо ответил демон.
– Знаешь, Амон, – Андриэль покусал губы, – никогда не думал, что ты способен на беспричинную жестокость.
– Это было лишь легкое наказание.
– Сам знаешь, что не было. – Он вдруг улыбнулся. – Вышло, конечно, забавно, но все же не убей ее, по крайней мере, до моего прихода.
С этими словами спаситель Кэсс ушел.
* * *
– Ты что-то задумал, – протянул ангел, глядя на то, как его умиротворенный спутник лежит на небрежно раскинутых крыльях и смотрит в одну точку.
Костер догорал. В кронах деревьев гулял ветер. Кэсс спала обморочным сном. Тихо.
– Почему ты так решил? – В ровном голосе демона отсутствовало любопытство. – Может, я просто рад, что буду мирно спать всю ночь?
Друг проигнорировал его слова и продолжил:
– Ты спокоен. Она дважды тебя ослушалась, один раз набросилась с кулаками, чуть не сбежала, и я был уверен, что, догнав вас, обнаружу ее бездыханное тело, но нет. Ты с ней играешь. Издеваешься, унижаешь, но и злишься как-то странно. Давай начистоту. Будь это любой другой человек, ты бы просто убил его за непокорность. Дня два назад. Но ты бесишься, кидаешься на нее без повода, а теперь… Ты лежишь здесь, любуешься звездами, и… ты спокоен. – Риэль развел руками, искренне подчеркивая свое непонимание столь противоречивого и оттого неестественного поведения.
– Я уже все решил. – Демон лениво повернул голову в ту сторону, где лежала его рабыня. – Так что не вижу повода для беспокойства.
– Иногда я завидую твоей расчетливости. – Ангел подавил зевок и закинул руки за голову. – Посвятишь?
Амон какое-то время смотрел на звезды. Со стороны могло показаться, что он просто любуется небом, но проницательный взгляд собеседника отметил сведенные брови и сосредоточенность в глазах – демон просчитывал, насколько может довериться другу.
– Клятва?
Риэль, мысленно ругнувшись, сделал незамысловатый пасс руками, накладывая на себя заклинание, называемое в шутку «молчанка». Хотя какие уж тут шутки, теперь он и правда никогда и никому не сможет рассказать об услышанных нынешней ночью «откровениях».
– Ты параноик, – хмыкнул он, прекрасно понимая, что это не так.
– А ты ангел, – последовал незамедлительный ответ. – И ваш кодекс чести слишком… прозрачен.
– Опустим это. Итак?
– Я хочу ее, – спокойно, словно говоря о погоде, сказал демон и перевел взгляд на собеседника. – Она станет моей рабыней. Моей покорной рабыней.
– Но… Амон… Она ведь…
– Я уже все просчитал. – Он улыбнулся, и эта улыбка была полна предвкушения. – Ты мне поможешь.
– Ну уж нет…
– Да. Выбора-то у тебя не остается. Так ведь? Но можешь расслабиться. Сейчас помощь будет заключаться только в том, что ты не станешь мешать. – Интриган закрыл глаза. – У меня давно не было рабыни.
Ангел бросил сочувственный взгляд на спящую невольницу – обитатели Ада были отвратительными хозяевами, а Амон… он, пожалуй, был самым жестоким представителем своей расы. Если же учесть, как легко он впадает в ярость рядом со своей невольницей, то… Единственный шанс для этой девочки не сойти с ума – слушаться беспрекословно.
– Кстати, что у нее с магией? – спросил Риэль.
– Не знаю. Мне все равно.
– А она?..
Демон выразительно пожал плечами.
– Вряд ли. Их мир достаточно раскрепощен. – Он закрыл глаза. – Проснется, поинтересуемся.
Кэсс пробудилась спустя несколько часов под мирные звуки кипящего на огне котелка. Шлец готовил поздний ужин, мурлыча под нос незатейливую песенку. Юноша казался вполне довольным жизнью, словно накануне и не провел весь день в седле, идя по следу беглянки, не чистил вечером лошадей, не суетился, угождая хозяевам. Сама девушка ощущала себя разбитой, уставшей и несчастной.
