Спартак уютно устроился в своём убежище. Голос бури едва пробивался через надежные стены хогана. Мягкий свет позволил рассмотреть добычу.
Спартак хорошо разбирался в драгоценных камнях. Сегодня удача послала ему аквамарин. Слёзы моря. Камень русалок и сирен, талисман, привлекающий успех, оберег от зла, не терпящий лжи. Царский подарок судьбы, который предвещает благополучие в новой жизни. Спартак ликовал.
Ограненный рукой умелого мастера, самоцвет, казалось, излучал свет, а не отражал его. Спартак не мог на него налюбоваться. Он поворачивал кольцо и так, и этак, очарованный игрой камня. Волны света, исходящие из его зеленовато-голубых недр, наполняли хоган, тянулись наружу, успокаивая, околдовывая. Они поглотили отзвуки бури, и Спартак услышал негромкий смех, струящийся, словно переливы серебряных колокольчиков. Померещилось? Он прислушался. Нежный, хрустальный смех лился снаружи, призывая его к себе. Спартак вышел из своего убежища.
От бури не осталось и следа, только густой туман, словно сотканный из лунных лучей, клубился вокруг. Прелестная белокурая девушка протягивала изящные ручки навстречу Спартаку. Её огромные зеленовато-голубые глаза искрились нежностью. И он пошёл к ней.
Она обвила его шею руками и закружила в танце похожем на вальс. Её лучистые глаза дарили покой и счастье. Прелестница смеялась всё громче — и вот уже всё быстрее и быстрее кружится пара в колдовском вихре танца, несущего их неведомо куда, всё дальше и дальше над лесом, над облаками. Больше нет ни земли, ни луны, ни пространства, ни времени. Нет ничего кроме её прекрасных глаз и нежного смеха.
Он не мог бы сказать, сколько продолжалось это наваждение. Пять минут? Час? Два?
Последнее па… девушка тихо расплетает руки и мягко отстраняется, медленно отдаляется, уплывает от него, тает в лунном сиянии. Уже нельзя различить черты её лица. Только глаза стали еще ярче. И всё ещё тянутся к нему её тонкие руки, и блестит на пальце камень аквамарин…
Всё исчезло, всё рассыпалось. Не было больше ни нимфы, ни лунного света. Вокруг лишь вода, в которой судорожно забил руками Спартак. Жуткий рёв бури обрушился на него. Вода везде. А вместо нежных рук тянутся к нему чёрные, свирепые морские волны. И нет спасенья от их смертельных объятий. Крик ужаса, его последний крик, смешался с воем урагана.
Алин пролезла между толстых стволов, даже под руководством Карин в полной темноте это было непросто сделать. Отблески молний постоянно сверкали над верхушками деревьев, яркие вспышки озаряли все вокруг. В воздухе стоял запах гари.
— Там горят дома, — прозвучал голос Карин.
Порывы ветра были очень сильны, треск сучьев не прекращался. Карин помогала обходить опасные места, но сломанных деревьев было много. Алин то проползала под ними, то перелезала через них.
— Сестренка, я бы без тебя не выбралась, — с благодарностью сказала Алин добравшись до поселка.
Вдруг яркая вспышка озарила силуэт мужчины, который держал в руках какой-то причудливый предмет похожий на голову статуи, совмещенную с полкой. Алин в ужасе узнала Хисана, он ее не видел. «Вот ненормальный, — подумала Алин, — все уже укрылись, а он все таскает свое барахло из дома в хоган.»
В поселке было принято, что тот кому пришел срок вернуться на Землю, всегда берет с собой список вещей, которые нужны жителям для работы в мастерских, лабораториях или в лечебнице. Путешественник за три дня собирает на Земле все необходимое, либо сам доставляет вещи в родной поселок, либо при обмене просит своего двойника.
Хисан всех поразил, когда вернувшись, достал из своего хогана вместо нужных жителям вещей какие-то резные столы и стулья, гигантские вазы и статуи. «Вокруг меня должна быть красота», — заявил он, ничуть не смущаясь тем, что подвел людей, ожидавших недостающие детали для двигателей, лекарства и прочего, что было в списке.
Он называл себя творческим человеком, но никто никогда не видел никаких его творений. В сущности, Хисан был очень одинок. Алин жалела его, изредка общалась с ним.
Но сейчас она смотрела на него с отвращением.
Последний миг Хисана был ужасен. Сильный порыв ветра сорвал с соседней крыши огромный лист железа. Тяжелый прямоугольник стремительно приближался к мужчине. Если бы Хисан бросил свою ношу, он успел бы отпрыгнуть. Но он замер, не в силах оторвать взгляд от падающего листа. Раздался жуткий грохот, а затем громкий крик. В новой вспышке молнии не было видно ни Хисана, ни его причудливой полки.
