— Итак, Зайцев уехал с женщиной. Женщина молодая, брюнетка. Номер машины — РО 24–48.
— А вы пошли вслед за человеком, подозреваемым в убийстве? — спросил полковник.
— Да, пошел. И дошел с ним до дома номер четырнадцать по Шоссейной улице.
Карандаш, который полковник держал в руке, стукнулся об стекло.
— Я не оговорился, Петр Данилович. Это тот самый дом, в котором живут Хохлова и Устинов.
— Продолжайте.
— К сожалению, дальше мне не повезло. Человек этот зашел во второй подъезд, и я собирался выяснить, в какую квартиру, когда из подъезда вышел Устинов. Чтобы не столкнуться с ним, я задержался поодаль. Устинов прошел мимо, не обратив на меня внимания.
— А тот успел зайти в одну из квартир? — спросил Борис.
— Нет. Здесь-то я и промахнулся. Человек с ипподрома появился через пару минут после Устинова и пошел в противоположную сторону. Я решил обогнуть дом, рассчитывая присоединиться к нему на улице, но там его не нашел. Уже темнело, и он, видимо, затерялся в толпе. Короче, упустил.
— А в целом, Игорь Николаевич, что скажете?
— Мне кажется странным его визит в дом на Шоссейной.
— Но ведь Хохлова и Устинов интересуют нас совсем по другому делу!
Мазин потер пальцами лоб:
— Значит, я страдаю избытком воображения.
— Вы любитель загадок. Сформулируйте ясно и четко!
— Слушаюсь. Первое. Вероятный убийца оказался знакомым Зайцева, подозреваемого в хищении. Второе. Он же направляется в дом, где живут Хохлова и Устинов, то есть двое других, имевших возможность похитить деньги. Отправляется после встречи и разговора с Зайцевым. Случайно ли?
— Подумаем, — сказал Скворцов. — Вы, Борис Михайлович, как полагаете?
— Я уже ошибся один раз…
— Не увиливайте!
— Виноват. По-моему, Мазин совершает простительную психологическую ошибку. Он связан с обоими делами и, естественно, они немножко находят у него в голове друг на друга. Как можно понять из отдельных слов, услышанных Мазиным, разговор Зайцева и человека со стадиона (кстати, то, что он убийца, еще не доказано) касался скачек, возможно, каких-то махинаций на конюшне, но никак не убийства и не хищения денег. Зачем он заходил в дом на Шоссейной, я не знаю, но не вижу в этом ничего предосудительного, а тем более связывающего оба преступления.
— Ваш вывод?
— Не стоит запутывать и без того запутанные вещи. Дела нужно рассматривать отдельно.
— А по отдельности у вас есть что сказать?
Сосновский заколебался. После разговора с Юлей он надеялся, что напал на верную нить, но раскрывать ее, не проверив, опасался. Хотелось узнать побольше и тогда уж прийти к Игорю, похлопать его по плечу и сказать что-нибудь вроде: «Ну как, старик? Худеешь от натуги? А я, между прочим, могу кое-что подбросить. Зря вы с Дедом меня списали». И выложить все спокойненько. Но что сказать сейчас? Случайный разговор, неподтвержденный факт…
— По делу об убийстве мне ничего неизвестно, а вот насчет сейфа — стоит обратить внимание на Зайцева, но, повторяю, не связывая с убийством.
— Значит, и у вас Зайцев! Почему?
— Образ жизни наталкивает. Играет на скачках.
— Так. Немного. У меня тоже не густо.
Скворцов достал синий почтовый конверт и легонько бросил его на стол.
На конверте почерком человека, никогда не дружившего с пером, было написано: «В городской суд секретно».
Мазин вытащил из конверта листок бумаги в линейку, текст был коротким и без единого знака препинания:
«Начальнику что ищет деньги украденные в институте на набережной.
Может вам интересно будит знать что пятого числа когда деньги украли дочка Хохловой кассирши вышла часов в шесть из дому с тижолым чимоданом позвонила куда то с автомата возли дома и села в автобус № 10 что идет к вокзалу».
Подписи не было. Обратного адреса тоже. Проштамповано — «Главпочтамт».
— Интересно? — спросил Дед.
— Любопытно, — ответил Мазин. — Из суда переслали?
— Из суда. А что вы находите любопытным?
— Кому-то хочется направить нас по ложному следу.
— Может, и не по ложному? — возразил Сосновский.
— В анонимки не верю.
— Стоп, пионеры! Глубже копайтё! Не петушитесь. Представьте такой вариант: вы оба правы! Не ясно? Сам факт мог быть. Могла она уехать с чемоданом. Однако кем использован факт и в каких целях? На первый взгляд, простым, бесхитростным, малограмотным человеком, который хочет нам помочь, не вмешиваясь сам в дело. Но странно. Почему этот писатель ждал так долго? Именно ждал. Помнил все в деталях— и тяжелый чемодан, и номер автобуса, и маршрут, а ждал два месяца?
