Левыкина испытала чувство неловкости – не потому, что она подзабыла имя своего соседа. Она была натурально неповоротлива в своих желаниях. Тогда ею двигало так и не опознанное внутреннее состояние. Она опиралась на что-то важное, что все время ускользало от нее и кололо в самое сердце. Не обида и горечь поражения глодали ее, а что, что?..
Почти три месяца она не задает себе эти вопросы. Та проблема прошла стороной, краем коснувшись соседского дома. Да, все так, как и предрекал генерал Романов.
Сейчас, глядя на «рвущегося» к ней соседа, министр решила, что у него какая-то личная просьба к ней. В свое время она загрузила капитана своими проблемами, теперь настала его очередь.
Лишь сейчас она разобралась в вопросе, почему Абрамов скрывался эти долгие дни. Она ни разу не видела его на даче, даже рабочие, как ей показалось, подморозили стройку. Конечно же, это ее ложь встала на первое место. Может быть, он увидел живую и невредимую Маринку по телевизору, а скорее всего – с ним побеседовал Романов или Юрий Васильевич.
«Чего я добилась? – спросила себя Левыкина. – Ничего. Создала прецедент, когда с Абрамовым можно встречаться лишь под градусом. И вообще не стоит сталкиваться с ним».
Министр поднялась на крыльцо и снова обернулась на капитана.
– Извини, Александр Михайлович, я чертовски устала на работе. Завтра вечерком загляни ко мне.
«Ну какие мы будем соседи, если будем все время „выкать“.
Да, да, да, она помнила и эти слова.
Сегодня ей «замотали нервы» по сохранению номера абонента при его переходе от одного оператора к другому. Этот проект разработан, но еще требует проработки. Утром министр снова встречалась с руководителями компаний «Вымпелком», «Мегафон» и «Мегафон-Москва». Некоторые предлагали брать плату в размере пятнадцать-двадцать долларов, как это делается в США, были и противники этих драконовских мер.
– Думаешь, я не вымотался за последнее время? – услышала она резкий голос Абрамова.
Он стоял правее могучего охранника и рядом с ним выглядел подростком. Он едва ли не выглядывал из-за его плеча, из-за его подмышки. И выглядел достаточно забавно.
– Нет, Саня, завтра, извини. Хотя… ты по какому вопросу? – все же спросила она дежурным голосом.
– Я хочу познакомить тебя с одним человеком. Ты его ни разу в жизни не видела.
– Ну, разумеется, ты же хочешь представить его.
– Речь идет о девушке. Ей восемнадцать лет.
Левыкину словно ударило током. Она в одно мгновение поняла, с кем именно ее хочет познакомить Абрамов. И все же она продолжила в вопросительном тоне: «Неужели он довел это дело до конца? Дело, которое посчитал завершенным вначале Романов, а потом и я сама? Неужели ему удалось доставить девушку, прикрывшуюся моей фамилией, на родину?»
Левыкина подняла руку к груди.
– Саня, неужели ты сделал это?
– Боюсь, я недооценил свои возможности и сделал больше, чем мог.
– Где она?
– В военном госпитале. Я хочу, чтобы ты поехала со мной. Или я на твоей машине, неважно.
Эскорт из трех машин мчался на северо-запад столицы. Остались позади Петрозаводская и Дыбенко, разрезавшая Химкинский лесопарк на две неравные части. Справа промелькнул корпус номер 12 по Левобережной улице, впереди и слева показался корпус 5, взятый в полукольцо каналом имени Москвы. Там располагался Центральный военный клинический госпиталь.
– Как она себя чувствует? Врачи поставят ее на ноги?
– Она вполне здорова. Я вынужден был спрятать ее от лишних глаз. У моего шефа приличные связи в военном госпитале. Спустя два часа после приземления самолета ее разместили в отдельной палате.
– Как тебе это удалось, Саня?
– По большому счету, не мне, – поправил собеседницу Абрамов. Левыкина сидела справа от него и держала в руках сумочку и пакет. Она так и не выпустила их из рук и, похоже, не замечала этого. – Основная работа легла на мою агентурную группу. Шесть человек. Может быть, и ради тебя они рисковали жизнью, не знаю.
– В каком смысле – ради меня?
– Не хочу при тебе разбираться в этом вопросе. Их забросили в незнакомую страну. Им противостояли преступные и партизанские группировки Колумбии. Они вернулись не потому, что очень хотели вернуться, а потому, что такая у них работа. Они обыкновенные люди.
