Он с дочкой и женой в Сазаве; в полночь они с женой выходят на террасу на втором этаже, чтобы хоть издали посмотреть на городской фейерверк. Жена приносит из спальни одеяло, чтобы набросить его им обоим на плечи, и электронную нянечку марки «Филлипс». Марка напоминает автору бумажную куртку «Грюндиг». С этим покончено, сознает он. Все пережито.
— Все пережито, — произносит он вслух. — Я пережил собственную молодость.
Отчасти это его личная заслуга, отчасти ему везло. Пережить молодость не каждому удается: он сталкивается с этими неудачниками в ресторанах, на улице, на встречах бывших абитуриентов. Видит их по телевизору, читает их статьи в газетах.
— Поздравляю.
Веронике двадцать семь, ей этого не понять.
На Новый год они с коляской отправляются к реке — после многих лет она замерзла. По заснеженному льду они проходят несколько километров, на всем пути повстречав только двух конькобежек с собакой.
— Ты уже знаешь, как она будет называться? — спрашивает Вероника.
— Игра на вылет, или просто вышибалы.
— Разве книжка про эту игру? — удивляется она.
— Вот именно, про такую игру, в которую мы играем всю жизнь.
— Нет, серьезно. О чем она?
Он идет и думает: этот вопрос он, собственно, еще не задавал себе.
— О выбитых людях. И о тех, кто не нашел себя в жизни.
— А в романе много таких? Таких, что не нашли себя?
Автор останавливается и начинает считать: поднимает большой палец правой руки — и застывает в сомнении.
