— Не совсем, — разливая остатки водки, криво усмехнулся Ворона. — Разбогатеть и не работать мне, конечно, никак бы не помешало, но я о другом. Знаешь, где я отдохнул пару лет? А теперь опять горбатиться не желаю, да и какую копейку зашибешь на заводике? На бутылку не заработаешь.
— Это если пьешь каждый день, — уточнил Мясо. — А ты пей с перерывами или по праздникам.
— Советчик, — сплюнул Гришка, ругнувшись для связки слов. — Лучше бы помог здесь ближе к денежкам пристроиться. Помощник тебе не нужен?
— Не возьмут. — Мясо погрустнел, глядя на пустую бутылку.
— Почему не возьмут? — удивился Ворона. — Горлышко целое.
— Я про тебя говорю. — Собутыльник посмотрел на Гришку с жалостью. Можно было бы, конечно, прокомпостировать мозги Вороне и пообещать переговорить насчет него, выжав еще одну бутылочку, но Мясо считал себя честным человеком.
— Чего так? — помрачнел Анашкин: и здесь срывается, рушится мечта, пропадает и уносится вместе с ветром ощущение близкой удачи.
— Изменилось многое, — вздохнул Мясо, меланхолично ковыряя в носу. — Раньше каждый за себя был, а теперь кто-то силу взял. Понимаешь, я сам тут всю жизнь провел. Помню, объявился у касс совсем зелененьким, ничего не знал и не умел. Просто поглазеть захотелось. А потом мне один деятель билет дал. Я тогда и значения этому не придал — играют люди, выигрывают, проигрывают, а мне-то что? Да на мой билетик выигрыш выпал, в пятьсот рублев. Они-то и сгубили, пошло-поехало. То круто брал куш, то спускал все до нитки, а после и дальше пошло — наездников подкупал, с кассирами шуры-муры заводил, с букмекерами свел знакомство. Сейчас знаю: тут свои силы, а они не хотят известности. Понял? Сюда из Питера, из Киева, из Харькова, из других городов едут играть и проигрывать. Деньги рекой текут, а я выпиваю сильно, шестеркой держат, на жизнь дают, и ладно, я на большее уже не зарюсь. Но те люди, что в силе, свой интерес жестоко блюдут и чужого не подпустят. Не смогу я тебе ничем помочь, изменилось все, извини.
— Чем же я чужой? — удивился Ворона.
— Не любят они отсидевших, — снова вздохнул Мясо и поднялся, давая понять, что разговор закончен. — Да и нет у меня тут старого авторитета. Времена меняются.
— А если мы с тобой вдвоем попробуем? — не отставал Гришка, пробираясь следом за знакомым к лестнице, ведущей вниз. — Начнем с мелочи, а там и…
— Шею свернут, — не оборачиваясь, бросил Мясо, — конкурентов здесь давят без жалости. Сходи за забор, погляди на двугривенную «тотошку». Там алкаши собираются, которые давно спились, а бросить играть не могут, но и денег на ставки нет. Один предприимчивый для них и организовал развлечение по двугривенному. Так его уже от этого дела отшили, и теперь там свой человечек ставки принимает: пусть гроши, но кому положено идут, а не в чужой карман. Монополия! А я с ней лбами стукаться не намерен…
По кругу снова летели разномастные кони, ревели трибуны, глухо стучали копыта, в один сияющий круг сливались спицы в колесах колясок, рябило в глазах от разноцветных камзолов и шапочек наездников, слепило яркое солнце, выжимая слезу, или это непрошено набежала слеза разочарования?
— Я тут давно никому не верю, — глядя в сторону, сказал на прощание Мясо. — А ты заходи, посидим, побалакаем.
— Ладно, — буркнул Ворона и поплелся к выходу… Перекусить он решил в столовой. Жевал, не чувствуя вкуса пищи и мрачно раздумывая о постоянных неудачах — прилипла, что ли, к нему проклятая лихоманка неудачливости и теперь никак не желает отлепиться, дать ему решить свои дела и встать на ноги? Сунулся в одно место — пусто, теперь прокатился в другое — и, как оказалось, тоже мимо денег. Сплошная невезуха, хоть волком вой! Кругом все прибрано к рукам, и у каждой кормушки торчат свои свиньи, не собираясь потесниться и дать место у корыта с пойлом. А попробуй разогнать их пинками, так самому надают подзатыльников. Тоска!
Доев, он отнес грязную посуду к окну мойки и, случайно услышав чужой разговор, приостановился.
— Неужели не был на «Риге»? — быстро орудуя ложкой, спрашивал у приятеля лохматый парень в клетчатой рубахе. — Ну, старик, ты даешь! Натуральный нэп, паноптикум нравов, звериный оскал конкуренции. Сходи, не пожалеешь.
