Варсонофий раздраженно толкнул дверь и вступил в светлицу.
Воспитанники, сидевшие кто на столе, кто на стуле, мигом уселись как подобает и уткнулись в книгу. Они принялись подталкивать друг друга локтями и спорить шепотом, кому следует читать и откуда. При этом Всеволод давился от смеха, видя, как Игорь изображает на своем лице испуг, передразнивая робкого Вышеслава.
— Я вижу, чтение вас не шибко занимает, чада мои, — недовольно промолвил Варсонофий, занимая свое место за кафедрой. — Зато нравится всуе поминать Господа и непотребно судить о деяниях Отца Небесного!
Ученики притихли.
— Запомните главное, чада мои, — с суровой торжественностью промолвил Варсонофий. — Бог создал сей мир и первого человека. И все, что нас окружает, есть творение Господа. Но в мире, созданном Богом, есть не только добро, но и вселенское зло, исходящее от падшего ангела Сатанаила. С этим-то вселенским злом и ведет борьбу наш Вседержитель, борясь за души всех людей, верящих в Христа. Вот в чем истинное величие и предназначение Небесного Отца, а не в том, чтоб карать грешников. Для этого существует ад.
Варсонофий помолчал и уже совсем другим, обычным голосом сообщил:
— Для Вышеслава мои занятия окончены, ибо князь наш надумал отправить его в Киев набираться знаний и мудрости.
Ученики, все трое, вскинули головы. Затем двое из них уставились на Вышеслава, который ошарашенно хлопал глазами.
— Ступайте, чада мои, — сказал Варсонофий. — На сегодня ученье закончено.
…Кони бодро ступали по пыльной дороге. Игорь и Вышеслав ехали бок о бок. Под Игорем был саврасый жеребец, под Вышеславом белая кобылица.
Отроки находились в хвосте конного отряда, который был послан князем Святославом с арабскими купцами, проезжавшими с товарами через Чернигов в Киев. За конным отрядом тянулись груженые возы, не спеша переставляли длинными ногами верблюды, навьюченные поклажей.
— Неужели тебе и вправду не хочется побывать в Киеве? — Вышеслав искоса взглянул на Игоря.
— Киев поглядеть хочется, — ответил Игорь, — но томиться там за монастырскими стенами — благодарю покорно!
— В монастырях собрана вся мудрость мира, если хочешь знать, — пылко заявил Вышеслав. — Как подумаешь, сколь вокруг неизведанного, книг непрочитанных, даже страшно делается.
— Вот тут оно у меня ученье книжное! — Игорь похлопал себя по затылку. — От Варсонофия бы поскорее отделаться, а ты мне про. «неизведанное» да «непрочитанное» твердишь. Кабы я это неизведанное своими руками потрогал, это другое дело. А узнавать о диковинном из чужих уст иль из книг — сие не по мне.
— Чтобы все диковинное своими глазами увидеть — жизни не хватит, — серьезно произнес Вышеслав и поглядел на уходящую вдаль дорогу, тянувшуюся по холмистым лугам и перелескам.
— Да, коротка человеческая жизнь, посему нужно гнаться за славой, а не за знаниями, — с вызовом проговорил Игорь.
На его лобастом загорелом лице отражались решительность и дерзость, кои так пугали инока Варсонофия, проповедовавшего смирение.
Вышеслав, не отличавшийся смелостью, втайне завидовал этим чертам характера Игоря.
Когда замаячили с западной стороны лесистые Болдинские горы, на гривастом вороном скакуне подъехал отец Вышеслава, воевода Бренк.
— Ну, отроки, прощайтесь, — сказал воевода. — Тебе, Игорь, пора возвращаться домой.
Сам воевода и его люди ехали с Вышеславом до самого Киева.
Мальчики обнялись, не слезая с коней, и обменялись нательными крестами.
Затем Вышеслав продолжил путь вдоль реки Десны, а Игорь поскакал обратно — к Чернигову.
Въехав в городские ворота, Игорь узнал от стражей, что скончался его отец.
Стояло лето 1164 года от Рождества Христова.
