Юй смутилась:
— Мне непонятны ваши мудрые слова, господин.
— А ты хитрюга, — усмехнулся Алый Пояс. — Впрочем, хитрость — это, похоже, еще одно свойство женщин. Как им без хитрости выжить в этом мире с их круглыми личиками, длинными волосами, маленькими ножками и пустыми головами? Нет, я зря получил назначение на эту должность, но ничего не поделаешь... Ах, вот и храм. Здесь я тебя оставлю. Дальше пойдешь одна.
— Тысяча благодарностей вам, господин Алый Пояс!
— Не за что. Видишь, в храм ведут восемь дверей?
— Да, господин. Это потому, что главных Небесных Чиновников — восемь?
— Смекнула! Так вот, раз ты пришла сюда просить не за себя, а за госпожу, я тебе советую идти в третью справа дверь. Это приемная, тьфу, то есть святилище Небесного Чиновника Аня. Он поможет, верно говорю.
— Господин, — снова расплакалась Юй. — Но у меня вор украл заколку госпожи, а значит, и нет Денег на свечи и благовония...
Алый Пояс с усмешкой хлопнул по плечу маленькую служанку:
— Скажу тебе по секрету, блаженный Ань не нуждается в свечах и благовониях. Так что смело иди.
— Но как же?..
— Ножками, ножками и побыстрей, а то храм закроют. Брысь, я сказал! И не оборачивайся!
Озадаченная Юй поклонилась красавцу-юноше и заторопилась в святилище Небесного Чиновника Аня. Шла она не оборачиваясь, как и велел ее странный спутник, хотя ее так и подмывало повернуть голову. И если бы она все-таки нарушила приказ Алого Пояса, то обнаружила бы, что тот вдруг стал невидимым, оставив после себя рассеянную в воздухе золотую пыль.
Юй робко вошла в святилище и, дойдя до молитвенной циновки, как положено, опустилась на колени. Огляделась. Стены святилища Небесного Чиновника Аня были затянуты алой камчой и шелком, на ткани золотом сияли большие и малые иероглифы старинного каллиграфического стиля. У стен стояли и распространяли нежное благоухание курильницы из яшмы и хрусталя — одна роскошней другой. Перед золотым жертвенником располагался небольшой столик, инкрустированный перламутром и кораллами. На этот столик Юй положила жертвенные бумажные деньги[8] и снова склонилась в поклоне, а потом заговорила:
— О великий бессмертный Небесный Чиновник Ань! К твоей справедливости взывает ничтожная смертная Юй из рода Лоу, прозванная Расторопные Туфельки! Я служанка императорской наложницы, госпожи Нэнхун из рода Жучжу. Я пришла просить милости не для себя, а для своей госпожи, которая пострадала из-за людского коварства и происков соперницы — госпожи Шэси...
Долго рассказывала Юй про свою печаль, не заметила, как солнце за вратами храма ушло спать к Западным горам. В святилище стало сумрачно, курильницы остыли, свечи погасли; за стенами стихло жужжание молитвенных колес и стук ритуальных барабанов. Вокруг маленькой служанки была тишина и полумрак, но Юй не замечала этого. Усталость сковала ее тело, отяжелила веки, и, шепча молитвы, маленькая служанка погрузилась в сон. Она не знала, сколько проспала, а потом вскочила как ужаленная от знакомого голоса:
— Это ты, курносая служанка? Никак не угомонишься?
Юй встала рядом с молитвенной циновкой и протерла глаза. И снова их зажмурила, потому что все святилище было озарено неземным светом — словно с небес туда проникла радуга. Девушка снова упала на колени и услышала:
— Открой глаза, не бойся. Экая ты трусиха, хотя иногда храбрости тебе у великих воинов не занимать.
Юй открыла глаза и увидела, что возле жертвенника стоит давешний юноша, назвавший себя Алым Поясом. Только сейчас облик его сильно переменился. Лицо юноши сияло, словно свежевыпавший снег, глаза горели, как рубины, оправленные в золото. Волосы красавца отливали чистым серебром, их стягивал обруч, сверкающий драгоценными камнями.
Одежда тоже преобразилась: теперь спутник Юй был облачен в белоснежный халат с вышитыми по нему золотыми драконами о четырех когтях. Приглядевшись, Юй поняла со страхом, что вышитые драконы — живые, разевают пурпурные пасти, хлопают крыльями и готовы сорваться с халата в полет.
— Не бойся, — весело сказал красавец и погладил драконов на халате. — Они у меня смирные и набрасываются лишь на тех, кто нечист душой.
