Авторы решили исследовать не самого Путина, а механизм, точнее, технологию его власти. Мы попытались провести необходимые исторические параллели и найти аналоги в отечественной и мировой практике. Пожалуй, самым удивительным открытием авторов стало опровержение версии об исторической предопределенности и неизбежности путинизма в России. Напротив, поиск исторических корней этого явления привел нас сначала под сень вечных египетских пирамид, затем на берега Желтой реки в Китай, а после и вообще в походную палатку Наполеона Бонапарта. Действительно, схожие сверхспособности проявляли Наполеон, неуязвимый для вражеского оружия и знавший по именам и в лицо всех солдат своей миллионной армии; Мао Цзэдун, в возрасте семидесяти с чем-то лет обогнавший всех участников заплыва через Хуанхэ; Эхнатон, дарующий бессмертие или поражающий посмертными мучениями людей по своему выбору; Ленин, Сталин и Гитлер —"величайшие мыслители и писатели", а на самом деле величайшие преступники своей эпохи. Авторы гневно отвергают обвинения в подхалимаже и попытке искусственно преувеличить историческую значимость Путина. Объективность требует признать, что сегодня в руках Путина сосредоточено гораздо больше власти и материальных ресурсов, чем у императора Поднебесной, египетского фараона и Наполеона Бонапарта вместе взятых. К сожалению, способы управления этим могуществом изменились гораздо меньше. Потому что такова природа рода человеческого, и именно ей мы и посвятим следующую главу.
Нельзя касаться идолов, их позолота остается на пальцах.
Гюстав Флобер
Будем исходить из того, что вещи существуют вне зависимости от нашего мнения о них. Мы можем что угодно думать о дожде и снеге —они все равно выпадут в зависимости от каких-то других природных причин. И только туземный жрец считает себя заклинателем дождя, способным регулировать погодные явления по своей воле. Сколько бы ни было у такого жреца последователей, как бы фанатично ни верили заклинателям дождя измученные засухой люди, человек, увы, над дождем не властен. Даже если он не туземец, а мэр богатой Москвы господин Лужков, истративший, как известно, на заклинания погоды не один миллиард рублей бюджетных денег. Почему же мы, признавая свое бессилие перед такими простыми, давно просчитанными и изученными явлениями природы, как дождь, солнечное затмение или извержение вулкана, считаем для себя возможным изменить самое сложное творение природы или Бога —человека? Разве люди, воспитывающие нового человека и пытающиеся построить новое общество, не более самонадеянны, глупы и доверчивы, чем несчастные аборигены, принесшие в дар заклинателю дождя свою последнюю гроздь бананов? Некоторое время назад появилась новая наука — этология, изучающая групповое, не будем говорить, социальное или общественное, поведение самых разных животных. (Авторы советуют почитать австрийца Конрада Лоренца, его у нас когда-то много издавали.) Выяснилось, что не только мудрые слоны и злобные волки, но даже совершенно безмозглые куры имеют в своих стаях некие социальные, — ой, простите, стадные, — отношения, зачастую очень напоминающие отношения между столь высокомудрыми и совершенными представителями рода человеческого.
Даже кур природа или Бог, оказывается, создали совершенно разными, хотя для нас они, как китайцы, на одно лицо. Даже среди кур есть не только более сильные, красивые, сообразительные, но и те, кто командует, и те, кто подчиняется. Люди-этологи, подходя к ним со своей человеческой меркой, выделили у них так называемую иерархию, то есть тот же высший класс и низший — отверженных парий и, конечно, столь любимый у нас в России средний класс. Правда, в куриных стаях самый простой вид иерархии — линейная. Она проявляется при кормлении. Первой клюет пищу альфа-курица, второй —бета-курица и т. д., причем нарушения порядка клевания пресекаются клевком в голову или туловище нарушителя иерархии. Такие же линейные иерархии существуют у людей в армии, корпорациях, церкви и прочих архаичных объединениях. Даже наш герой Путин недавно гордился, что его назвали альфа-самцом. Разумеется, можно придумать миллион теорий, можно нарисовать некую эволюцию человеческого общества, скажем, в зависимости от форм собственности на средства производства, что в свое время сделал Карл Маркс. Но ведь это только один из подходов. Не менее стройную теорию можно создать на основе наблюдений за изменением, например, среднего веса человека за последние тысячелетия. Еще недавно в самых передовых европейских странах господствовали даже идеи расовой эволюции. А сегодня критерием цивилизованности различные группы пытаются сделать равноправие полов, уровень образования либо вообще отношение к нетрадиционному сексу. Все это создает впечатление, что царь Соломон был не прав и мы живем в действительно бурно меняющемся мире.
