Идолы прячутся в джунглях - страница 22
Охотник-индеец, встречая в лесу ягуара, знал, что он может выпустить в хищника не более четырех стрел. Так завещали предки. Так предписывали ему всемогущие боги. Если же стрелы не убивали зверя, то охотник становился на колени и безропотно ждал своей участи. И смерть в таких случаях не заставляла себя долго ждать.
Стоит ли удивляться тому, что ольмеки, основой хозяйства которых всегда было маисовое земледелие, почитали бога-ягуара с особым рвением, навечно запечатлев его во многих шедеврах своего поразительного искусства. К каким только ухищрениям не прибегали они для того, чтобы грозный владыка земли, лесов и небесных вод обеспечил им хороший урожай маиса! Они строили в его честь пышные храмы, высекали его клыкастую морду на рельефах и стелах и, наконец, отдавали ему самый драгоценный свой дар — человеческую жизнь.
В ходе раскопок центральной площади Ла Венты почти на шестиметровой глубине археологи нашли прекрасно сохранившуюся гигантскую мозаику в виде стилизованной головы ягуара. Общие размеры мозаики — около пяти квадратных метров. Она состоит из 486 тщательно отесанных и отполированных блоков ярко-зеленого серпентина, прикрепленных с помощью вязкого битума к поверхности плоской каменной платформы. Пустые глазницы и пасть зверя были заполнены оранжевым песком и голубой глиной, а верхушку угловатого черепа украшали стилизованные перья в виде ромбов. Точно такую же мозаику вскоре обнаружили и на другом конце священной площади города. В глубине ее каменной платформы находился тайник с богатейшими дарами в честь бога-ягуара: груда драгоценных вещей, украшений, статуэток и топоров из нефрита и серпентина.
Наконец пришла пора сделать какие-то первые выводы о характере Ла Венты и ольмекской культуры в целом.
«С этого священного, но очень маленького островка, расположенного восточнее реки Тонала, — утверждал Дракер, — жрецы управляли всей округой. Сюда к ним стекалась дань из самых отдаленных, глухих деревушек. Здесь под руководством жрецов огромная армия рабочих, вдохновляемых канонами своей фанатичной религии, копала, строила и перетаскивала многотонные грузы». Таким образом, Ла Вента предстает в его понимании как своеобразная «мексиканская Мекка», священная островная столица, которую населяла лишь небольшая группа жрецов и их слуг. Окрестные земледельцы полностью обеспечивали город всем необходимым, получая взамен при посредничестве служителей культа милость всемогущих богов. Расцвет Ла Венты и тем самым расцвет всей ольмекской культуры приходится, по подсчетам Стирлинга и Дракера, на первое тысячелетие н. э. и совпадает с расцветом городов «Древнего царства» майя. Эта точка зрения до середины 50-х годов была господствующей в центральноамериканской археологии, несмотря на отчаянные усилия некоторых мексиканских ученых доказать бóльшую древность ольмеков по сравнению с другими культурными народами Мексики.
Сенсация разразилась в тот момент, когда ее никто не ждал. Повторные раскопки Дракера в Ла Венте в 1955–1957 годах принесли совершенно неожиданные результаты. Образцы древесных угольков из толщи культурного слоя в самом центре города, отправленные в лаборатории США для радиоуглеродного анализа, дали такую серию абсолютных дат, которая превзошла самые смелые ожидания. По мнению физиков выходило, что время существования Ла Венты падает на 800–400 годы до н. э.!
Мексиканцы торжествовали. Их аргументы в пользу ольмекской культуры-родоначальницы были теперь подкреплены, и притом самым солидным образом.
С другой стороны, Филипп Дракер и многие его североамериканские коллеги публично признали свое поражение. Капитуляция была полной. Им пришлось отказаться от своей прежней хронологической схемы для древностей ольмеков и принять даты, полученные физиками. Ольмекская цивилизация получила, таким образом, новое «свидетельство о рождении», главный параграф которого гласил: 800–400 годы до н. э.
Глава 3. Время поисков и раздумий
