– Не убивай меня, – взмолился милиционер, – я такой же осетин, как и ты.
Эти жалобные слова, произнесенные на ломаном осетинском, привели инопланетянина в неземную ярость.
– Уж лучше бы ты промолчал! – крикнул Колорадо. – Ты зачем сюда пришел? Убивать своих братьев?! Так получай за это!
Прикладом автомата Колорадо принялся бить лежащего, и вскоре голова великана превратилась в кровавую массу.
Из проклятого дома вышел еще один – в длинной шинели, вооруженный автоматом. Увлеченный расправой, Колорадо не заметил целившегося в него врага, бочком обошедшего место казни. Милиционер вел себя довольно странно: он не стрелял, хотя пытался. «Заело!» – обрадовался я. Тот, не видя меня, приблизился к дереву, за которым я прятался, и, прислонившись к нему спиной, дрожащими руками начал разбирать свое забарахлившее оружие. Еще недавно я бы не смог выстрелить в живого человека. Но увиденное и пережитое за последние два часа, а может, и того меньше, сделало меня совершенно другим. Из мирного обывателя, зацикленного на собственных проблемах, я превратился в жаждущего крови ублюдка. Я приставил обрез к затылку грузина – от неожиданности тот выронил автомат из непослушных рук и что-то пробормотал, я не расслышал, – и выстрелил. Полголовы как не было.
Милиционер лежал спиной к звездному небу и дрыгал конечностями, пытаясь отвоевать у смерти несколько секунд уходившей от него жизни. Я посмотрел на его погоны и перекрестился: это был оборотень! На правом плече его блестели мелкие лейтенантские звездочки, но три большие звезды на левом показывали, что убитый был настоящий полковник. Какую шутку отколол перед смертью этот клоун… Остатки страха я выблевал на снег, а полой шинели убитого вытер свое забрызганное кровью лицо. Батоно полковник или кто ты там, зачем ты пришел сюда? Кто призвал тебя на войну? Ты послушался диссидента, недавно выпущенного из сумасшедшего дома, и пришел убивать нас? Разве ты не знал простую истину: кто придет с мечом, от меча и погибнет? Ты поздно раскинул мозгами в чужом саду незнакомого тебе народа. Как дохлого бездомного пса зароют тебя и тут же забудут твою безымянную могилу. И долго еще родные будут ждать твоего возвращения, если ты, конечно, человек, а не оборотень…
Я смело вышел из укрытия и перешагнул через труп. Чувствуя себя свободным и способным на все, подошел к Колорадо. Комками снега тот счищал запекшуюся кровь с приклада автомата. Увидев меня, он сказал:
– У меня кончились патроны, но я знал, что ты где-то рядом.
И тогда я спросил его:
– За что ты хотел убить ту гориллу? Там, на баррикаде?
Колорадо, казалось, пропустил мой вопрос мимо своих необычных ушей.
В саду засвистело, но это были не соловьи. С деревьев посыпались скошенные пулями ветки. Мне не терпелось убраться отсюда подобру-поздорову.
– Дня два назад, – спокойно начал Колорадо, – я взял этого козла на дело. Его вид обманул меня. Я думал, в таком могучем человеке не должно быть места для страха. – Он усмехнулся. – Грузины нас обнаружили слишком рано. Пришлось отстреливаться. Я оглянулся убедиться, что с типом все в порядке, но того и след простыл. Мне удалось выбраться. В ту ночь я не нашел его. Он же зашел к Боле и потребовал от моего имени денег. Боле, конечно, не поверил, и эта мразь прострелила ему ногу. Затем он связал раненого и изнасиловал его беременную дочь.
Я прикусил губу, чтоб не улыбнуться. Все-таки есть на свете справедливость! Хряк, твою мать, с тебя причитается. Я вспомнил заплаканное лицо друга во время той богатой свадьбы, что Боле сыграл для своей единственной дочки.
Пули визжали не умолкая. Но я уже не боялся и даже хотел, чтоб одна из них попала в меня – только слегка, конечно, чтобы похвастаться раной, полученной в настоящем бою, той, которую любил. Сладкая дрожь пробежала по телу…
Голос Колорадо вернул меня к действительности:
– Возьми свой трофей, больше нам здесь делать нечего.
Олегу Дарку
Стрелок из меня никудышный, но однажды в Присе я с пятнадцати метров или около того попал в глаз курице из карабина. Мне не верят, когда я рассказываю об этом, и дело тут совсем не в курице и даже не в яйце, которое она, возможно, снесла накануне в еще не сгоревшем курятнике. Просто мне хочется поведать о том, как я, увидев дым над селом на склоне горы, не остался в городе под тем или иным предлогом, а помчался с несколькими добровольцами на помощь присским ополченцам. Мы прибыли туда после Парпата, то есть слишком поздно. Он со своими ребятами уже отбил атаку грузин и прогнал их обратно в Еред, откуда потом целую неделю доносился плач; еще я слышал, будто у ворот каждого второго дома этого села стояло по крышке гроба, а то и по две. Впрочем, слухам я не очень-то и верю, но, как говорится, за что купил, за то и продаю.
