Предположим, что подозреваемый признался. Насколько можно верить его признаниям, если они содержат нелепые вещи? Некоторые судьи считают, что это «сказки». Другие видят в этом стремление несчастного скорее покончить с жизнью. Ж. Бодэн предлагает свое решение: если не судить за признание в сверхъестественных действиях, то тогда не следовало бы наказывать и содомитов, совершивших грех против природы. Сверхъестественное не означает невозможное. Действия «от разума» и дела Господни также противоречат естественному ходу вещей. Поэтому нельзя соизмерять дела от дьявола и злых духов с природными явлениями — это было бы софистикой. Из этого делается логический вывод: «Я говорю, что признание колдунов в том, что они летают (на шабаш) возможно и истинно, так же как и то, что заклинаниями они губят людей и животных».
Так рассуждает Жан Бодэн в четвертой книге «Демонологии», когда он пишет об инквизиции колдунов. Его мысли проявляются в заключительном утверждении: «Нужно, чтобы это гнусное преступление осуждалось чрезвычайным образом, иначе, чем другие преступления. Тот же, кто хочет сохранить обычные законы и процедуру суда, грешит против человеческого и божественного права»…
Следует подчеркнуть, что, когда мы говорим о наиболее яростных борцах с колдовством, речь идет о выдающихся деятелях культуры того времени. Это относится не только к Ж. Бодэну, одному из создателей современного права и исторической науки. Н. Реми редактировал «Обычаи Лотарингии», изданные в 1596 г., занимался историей, выполнял дипломатические миссии. Богэ знал классических авторов, написал на латинском языке исследование обычаев Бургундии, был также историком. Пьер де Ланкр был большим эрудитом и талантливым поэтом, хорошо владел итальянским. Дель Рио был назван своим другом Жюстом Липе «чудом эпохи», он говорил на девяти языках, в девятнадцать лет знал наизусть произведения Сенеки. Можно было бы продолжить этот список достойных людей, таких удивительных для нас…
Свидетельство ведьмы
Из книги А. Кэбот «Сила ведьм»[22]
«Охотники за ведьмами» были больше озабочены «борьбой» с сексом, чем борьбой с дьяволом. Нет ничего удивительного в том, что, когда «обвиняемых» спрашивали, грезят ли они о дьяволе, многие из них отвечали положительно. Дьявол был основной темой средневековой цивилизации и культуры Ренессанса. О дьяволе говорили, дьявола изображали, дьявола боялись и дьявола обвиняли во всех несчастьях. Я уверена, что многим «охотникам за ведьмами» тоже снился дьявол, и, вероятно, им снились ведьмы, которым снится дьявол!
Вооружившись «Молотом Ведьм», «охотники за ведьмами» входили в деревни и поселки и начинали поиски. Прибыв в ту область, которую надлежало очистить от еретического яда, такого рода папские инквизиторы, прежде всего, созывали народ на проповедь: присутствие на ней приносило 40-дневное отпущение грехов. На этой проповеди они, в силу полученной от папы власти, повелевали всем обитающим в данной округе духовным и светским людям, чтобы они в недельный срок указали лиц, которые вызывают у них малейшее подозрение в отступничестве от веры, которые превратно говорят о таинствах и церкви или вообще в своем поведении и нравах отличаются от добрых католиков.
Заключив подозрительное лицо под стражу, подсудимому вручали в виде обвинительного акта выдержки из сделанных на него доносов и предлагали дать свои объяснения. Так называемые «улики» были разнообразны, нелогичны и противоречивы. Например, если во время допроса женщина что-то бормотала, глядела в землю и не плакала, значит, она была ведьмой. Если она молчала, значит, она была ведьмой. Разноцветные, бледно-голубые глаза считались признаком ведьмы. Бородавка, родинка, родимое пятно и веснушки считались «меткой дьявола». «Если «метки дьявола» не было в наличии, то инквизитор, упорствовавший в стремлении признать данную женщину ведьмой, заявлял, что «метка» так хорошо скрыта, что ее просто не видно. После чего проводилось официальное обследование всего женского тела, зачастую в присутствии зевак, которых интересовало обнаженная женская плоть, а не «метка дьявола».
