– Миссис Коул? Или я должен сказать – мисс Кэтрин Бейнбридж?
Она потеряла иглу, ножницы и свое хорошее настроение. Ее лицо стало бледнее платья. Миссис Коул вскочила на ноги, цветы и ткань цвета слоновой кости упали к ее ногам, словно весенний сад, покрытый последним зимним снегопадом.
– Как…? – Она не попыталась отрицать свою бывшую личность. Но и не пригласила его присесть.
Форд сделал шаг вперед и взял Библию.
– Я прочел посвящение, а затем вспомнил, почему вы показались мне знакомой. Моя кузина училась в Академии мисс Мидоу. Должно быть, я встречался там с вами на одном из торжественных мероприятий для взрослых девушек – или, может быть, вы присутствовали на дебютном балу Элейн. Элейн Монморанси.
– Да, она была моей хорошей подругой, но я не знала, что вы в родстве с ней. Не припоминаю, чтобы я встречала вас.
– Как вы можете помнить, когда вы не видели никого, кроме этого разгильдяя Невинса, который умер перед самой вашей свадьбой? Говорили, что леди Кэтрин Бейнбридж умерла где-то в деревне от разбитого сердца, потому что от нее никогда больше не поступало никаких вестей.
– Так все и было.
– Ах, но в это же самое время Кейти Коул приехала в Бруквил. Я знаю, потому что поинтересовался у хозяина гостиницы. И я знаю дату вашей предполагаемой свадьбы, потому что это было на той же неделе, когда скончался мой отец. На похоронах все только и говорили, что о смерти Невинса. Я также проверил здешние церковные записи. Ваша дочь родилась семь месяцев спустя.
Кейти упала обратно на кресло и подняла платье, стараясь отыскать то ощущение благополучия, которое оно обычно передавало ей. Она потерла нежную ткань, даже не удивляясь тому, что исчезли отметины, которые она сделала, прихватывая подол, и что болтавшаяся пуговица снова крепко пришита. Чего нельзя было сказать о цветах.
– Мой отец предоставил мне выбор, – проговорила Кейти. – Я могла бы отказаться от младенца и вернуться в Лондон – либо я должна была исчезнуть навсегда.
Его собственная жена легко покидала своего сына ради нового любовника или очередного приема.
– А что теперь, когда она выросла?
– Мой отец, очевидно, не переменил своего мнения. Однако моя дочь вот-вот сменит свою фамилию. Так что никто не должен даже заподозрить, что случилось прежде.
– Но она сменит свою фамилию на мою, а я знаю, что она родилась вне брака.
Кейти подняла взгляд от платья, ее руки стиснули ткань, глаза сделались встревоженными, умоляющими.
– Вы расскажете об этом?
– Я же не ублюдок.
– В отличие от моей дочери. Вы погубите ее жизнь?
Они оба знали, что будущее девушки будет разрушено позорным пятном незаконного рождения. Друзья Сюзанны покинут ее, жители деревни станут избегать ее. Что же до миссис Коул, то она будет подвергнута остракизму, потому что сейчас ее уже не могли побить камнями, как в прежние времена. Позволить распутной женщине учить музыке их невинных дочерей? Допустить, чтобы падшая женщина пела в хоре вместе с ангелами? Покупать ее замаранные низкой моралью яйца? Да, Форд мог бы разрушить жизни обеих женщин, но нет, он не сделает этого. Однако он не собирается говорить об этом миссис Коул.
– Думаю, что вы должны отменить свадьбу.
Им обоим показалось, что эти слова прозвучали словно шантаж. Форд поморщился. Миссис Коул охнула, увидев, как все, ради чего она работала, ради чего приносила жертвы, растаяло, словно дым.
– Почему? Почему вас так волнует, что Сюзанна родилась незаконно? Вы сами видели, что она – юная леди примерного поведения, и нет никакого изъяна ни в ее имени, ни в ее характере.
– Но пятно все равно присутствует, и мы оба знаем об этом. Другие тоже могут узнать правду.
– Как им это удастся? И почему кто-то должен заинтересоваться этим настолько, чтобы выяснять?
Виконт положил Библию обратно и наклонился над столом, приблизившись настолько, что смог бы протянуть руку и отвести выбившиеся медово-золотистые локоны от ее щек, если бы не боялся, что она вонзит в него ножницы.
– Что, если кто-то узнает вас?
– Это маловероятно. Я никуда не выезжаю, а незнакомцы сюда не приходят. Кроме того, я уже не та девушка, какой была двадцать лет назад.
