В этой книге ты прочитаешь о нескольких методах и концепциях, которые берут начало в ее исследованиях.
В наши дни стыд кажется модным словечком, и это хорошо – люди все больше говорят о вещах, которые мешают им испытывать счастье. Но женщины снова и снова обманывали себя и меня, говоря, что они не испытывают стыда, даже когда они его испытывали. Как будто они не могли идентифицировать это чувство внутри самих себя.
Я понимаю.
Когда мы думаем, что кто-то испытывает стыд, мы считаем, что этот человек совершил что-то непостижимое и его действия стали достоянием общественности.
Ее поймали за присвоением денег церкви, и все прихожане знают об этом.
Его поймали на романе со своим психиатром, и люди по всему городу шепчутся.
Или, возможно, этому человеку стыдно за кого-то еще: за свою мать, алкоголичку, которая приходит пьяная на школьный спектакль, или за ребенка, которого отправляют в тюрьму за ограбление магазина.
Но стыд не просто гораздо больше распространен, чем мы думаем. Он очень часто появляется в личной жизни. Я ненавижу говорить это тем из вас, кто считает, что живет без стыда, но все мы испытываем стыд. Но если мы не встречаем лицом к лицу и не признаем это чувство, если мы не идентифицируем его со всей честностью и не обрабатываем эту информацию, если не учимся, как пройти через него с наименьшими потерями, стыд овладевает нами. Мы бежим от этого чувства, блокируем его – и в итоге даже не знаем, что оно у нас есть.
Брен Браун описывает стыд как «чрезвычайно болезненное чувство или опыт уверенности в том, что мы порочны, а поэтому недостойны любви и отношений – то, что мы испытали, сделали или не сделали, делает нас недостойными привязанности».
Это фантастическое по точности определение. Оно очень полезно, потому что многие из нас не осознают, насколько и почему мы чувствуем себя «недостойными привязанности».
Позволь мне объяснить, как это выглядит, как это проявляется в нашей взрослой жизни и как это связано с привычками, о которых ты скоро прочитаешь. Я начну с того, что дам тебе пример сценария, который помню по собственному опыту в средней школе. Этот опыт можно назвать:
Публичное осуждение
Это был мой выпускной в восьмом классе. Я надела красивое платье, которые мы с мамой купили накануне. Мне пришлось позаимствовать ее красивый вязаный кардиган с подплечниками, которые были слишком большими для меня, но это был 1989 год, так что все было отлично. Когда я с родителями шла от парковки, меня увидели две популярные в школе девчонки. Одна из них показала на меня и сказала: «О, боже мой, что это на ней надето?!» И они обе истерично засмеялись. Тем утром я чувствовала себя красивой и уверенной в себе, но после того, как услышала это, я почувствовала себя ужасной и смешной.
Это был позор.
Этот кажущийся незначительным сценарий не такая уж редкость. Мы все испытали однажды публичный позор или унижение. У любого, кто учился в средней школе, есть история (или десяток историй), похожая на мою. Когда мы были детьми, нам было стыдно перед семьей или друзьями. Будучи взрослыми, мы видим похожее в наших партнерских отношениях, на работе, с друзьями или с родными.
Другой, более недавний пример показывает, что наша культура считает «неприемлемым».
Несколько лет назад мы переехали в другой штат. Я пришла на встречу с директором начальной школы, новым учителем моего сына и его специальным куратором по вопросам образования. Записи о моем сыне, который страдает расстройством аутистического спектра, были присланы психологом, который диагностировал его.
Встреча началась, и координатор по вопросам обучения стала вслух читать историю болезни моего сына. Она с невинным видом сказала: «Колтон живет с матерью, отцом и сестрой. У его матери была алкогольная зависимость…»
Я не имею представления, что было сказано после этого, потому что все, что я могла услышать, – это шум крови в моих ушах, когда мое сердце бешено колотилось. Мои ладони вспотели, а под мышками началось покалывание.
Мы были в новом городе, где я никого не знала. За несколько минут до этого у меня был дружеский разговор с этими женщинами, которые, я чувствовала, могли стать моими подругами. Когда она прочитала вслух: «У его матери была алкогольная зависимость», я подумала: «Должна ли я прервать ее и сказать, что я годами веду трезвый образ жизни? Будут ли они сплетничать обо мне? Осуждали ли они меня в тот момент?» Я испытывала огромную потребность убежать, защитить себя и заплакать одновременно.
