— Ясно. Кстати, миссис Кроппер уже отплыла обратно в Канаду. Как видите, с ней ничего не случилось.
— Нет, и именно поэтому я уверен, что в Ливерпуле за ней действительно следили. Убивать ее имело смысл только в том случае, если бы она не успела никому рассказать свою историю. Вот почему я решил встретить ее и проводить до Лондона, причем так, чтобы наша компания все время была на виду.
— Да ладно вам, Питер! Даже если мисс Уиттакер и была там — а мы знаем, что это крайне маловероятно, — откуда она могла узнать, что вы говорили о деле Доусон? Она же понятия не имеет, кто вы такой!
— Зато она могла знать, кто такой Мерблес! Объявление, с которого все началось, было подписано его именем, если помните.
— В таком случае, почему она не покушалась на Мерблеса? Или на вас?
— Мерблес — стреляный воробей. На него не так-то просто покуситься. Он не принимает клиентов женского пола, не отвечает на приглашения и никогда не выходит из дому без сопровождения.
— Не знал, что он так серьезно к этому отнесся.
— О да! Мерблес достаточно стар, чтобы высоко ценить собственную жизнь. Что касается меня — вы не заметили сходства между историей мистера Тригга и моим собственным небольшим приключением, если его можно так назвать, на Южной Одли-стрит?
— Вы имеете в виду миссис Форрест?
— Совершенно верно. Неожиданное приглашение. Выпивка. Попытка любой ценой заставить меня остаться на ночь. Я совершенно уверен, Чарльз, что в том сахаре содержалось некое вещество, которое не должно было в нем содержаться — смотрите Свод законов о здравоохранении, Фальсификация продуктов питания, разное.
— Вы считаете, что миссис Форрест — ее сообщница?
— Именно так. Я не знаю, какую цель она преследовала — возможно, всего лишь деньги. Однако я уверен, что между ними есть связь: отчасти из-за пятифунтового билета, найденного у Берты Гоутубед, отчасти из-за того, что вся история миссис Форрест — очевидная ложь. У этой женщины никогда не было любовника — о муже я и не говорю. Подлинную неопытность скрыть невозможно. Кроме того, не забывайте о сходстве методов. Преступники зачастую склонны повторяться. Вспомните Джорджа Джозефа Смита и его невест. Или Нейла Крима. Или Армстронга с его чаепитиями.
— Ну, если у нее действительно была сообщница, это облегчает дело. В большинстве случаев сообщники сдаются первыми.
— Да. И потом — у нас есть преимущество: думаю, они и не подозревают, что мы догадались о связи между ними.
— И все-таки у нас по-прежнему нет доказательств того, что мы имеем дело с преступлениями. Можете считать меня излишне придирчивым, если хотите. Но если вы опишете мне способ убийства, не оставляющий никаких следов, мне будет легче вам поверить.
— Способ? Ну, на данный момент он мне неизвестен.
— Хотя бы попытайтесь.
— Ладно… Возьмем две жертвы…
— Предполагаемых жертвы!
— Ладно, старый вы зануда. Две предполагаемые жертвы и две потенциальные жертвы. Мисс Доусон была больна и беспомощна; Берта Гоутубед, вероятно, осоловела от обильной еды и непривычно большого количества вина; Тригг получил достаточную дозу веронала, чтобы крепко заснуть, и мне, по всей вероятности, подсыпали нечто подобное — жаль, мне так и не удалось заполучить пробу того кофе. Какой вывод мы можем из этого сделать?
— Думаю, речь идет о методе, который можно применить только к человеку более или менее беспомощному или находящемуся в бессознательном состоянии.
— Именно! Например, это могла быть инъекция — хотя, похоже, им ничего не вводили. Или некое хирургическое вмешательство; правда, я понятия не имею какое. Или ингаляция — скажем, хлороформа, — но признаков удушья мы так и не обнаружили.
— Да уж.
— Но это уже что-то. Кроме того, должны существовать способы умерщвления, о которых профессиональная медсестра могла услышать в своей среде. Мисс Уиттакер была профессиональной медсестрой, не забывайте об этом, и благодаря своим знаниям смогла организовать тот жалостливый спектакль для мистера Тригга.
— Тогда эти способы должны быть достаточно простыми — не такими, которые смог бы использовать только хирург, то есть требующими специальных навыков.
