— Совершенно верно, — кивнул Питер.
— Дог'ворились, мистер. Я п'смотрю, чтоб б'льше никто ее не тронул.
— Какая хорошая девочка! Итак, сэр…
Юноша в очках провел их в маленькую темную приемную, напоминающую зал ожидания железнодорожной станции; на стенах висели гравюры с текстами из Ветхого Завета.
— Я скажу мистеру Доусону, что вы пришли, — очкарик исчез, по-прежнему сжимая в руке свой богословский учебник.
Лежавшая за дверью циновка зашуршала, и Уимзи с Паркером приготовились лицом к лицу столкнуться со злоумышленником, пытающимся завладеть наследством Агаты Доусон.
Велико же было их удивление, когда в дверном проеме возник престарелый человек самого робкого и безобидного вида. Трудно было представить себе человека, менее похожего на убийцу, нежели этот старичок, глядевший на них, нервно моргая из-под очков в металлической оправе, сломанных в нескольких местах и перевязанных проволокой.
У пресвятого Аллилуйи Доусона были приятные черты лица, тонкий орлиный нос и темно-оливковая кожа уроженца одного из островов Вест-Индии. Волосы его, поредевшие и седые, вились плотными кольцами. На сутулых плечах висела прохудившаяся сутана. Выпуклые черные глаза с желтоватыми белками дружелюбно смотрели на детективов, а его улыбка была открытой и искренней.
— Вы хотели меня видеть? — спросил он на чистейшем английском, с едва заметным островным акцентом. — Кажется, я не имел удовольствия…
— Здравствуйте, мистер Доусон. Мы… видите ли, мы собираем информацию… ну, о семье Доусонов из Крофтона в Уорвикшире, и узнали, что вы могли бы просветить нас… относительно их иностранной родни, если будете так любезны…
— О, конечно! — старик выпрямил спину. — Я ведь и сам — в каком-то смысле — являюсь их родственником. Не хотите ли присесть?
— Благодарю вас. Мы так и думали.
— Вас прислала мисс Мэри Уиттакер?
В его вопросе Уимзи уловил одновременно любопытство и опаску. Не зная, что кроется за этим, он предпочел не вдаваться в подробности.
— Нет-нет. Мы… знаете ли… пишем труд об англичанах в колониях. Могилы, генеалогия — в этом роде.
— Ах, вот оно что! А я-то понадеялся… — Священник негромко вздохнул. — Но в любом случае я с удовольствием помогу вам.
— Тогда, может быть, вы расскажете, что стало с Саймоном Доусоном? Мы знаем, что он покинул семью и уплыл в Вест-Индию где-то в тысяча семьсот…
— Тысяча восемьсот десятом году, — быстро поправил его отец Аллилуйя. — Да… Попал в переделку, когда ему было шестнадцать. Связался с плохими людьми, гораздо старше себя, и оказался замешан в одно очень неприятное дело. Азартные игры, потом убийство. Не на дуэли — в те дни это никого бы не удивило… Нет, то было преднамеренное убийство, против которого наставляет нас Господь, — в общем, человек был убит, а Саймону Доусону и его дружкам пришлось скрываться от правосудия. Саймон завербовался на военную службу и уехал из страны. Прослужил пятнадцать лет, а затем его перекупил капитан одного капера, француз. Оттуда он сбежал и — если опустить детали — осел в Тринидаде под чужим именем. Какие-то английские колонизаторы поступили с ним по-доброму и дали работу на своей сахарной плантации. Он трудился на славу и, в конце концов, сам стал плантатором.
— А под каким именем он там жил?
— Харкауэй. Думаю, он боялся, что его будут преследовать как дезертира, если он объявится под собственной фамилией. Так или иначе, но ему нравилась жизнь на плантациях, и он не собирался никуда уезжать оттуда. Не думаю, что он захотел бы вернуться на родину, даже ради наследства. Кроме того, он наверняка боялся, что всплывет то старое убийство, хотя вряд ли его стали бы судить по истечении срока давности, и потом — тогда он был слишком молод, да и злодеяние было совершено не его рукой.
— Ради наследства? — не совсем вежливо перебил священника лорд Уимзи. — Так он был старшим сыном?
— Нет. Старшим был Барнаба, но он погиб при Ватерлоо, не успев обзавестись семьей. За ним шел второй сын, Роджер — тот умер еще во младенчестве от оспы. А Саймон был третьим.
— Значит, наследство семьи получил четвертый?
— Да, Фредерик. Отец Генри Доусона. Конечно, они пытались узнать, что сталось с Саймоном, но в то время получить информацию из колоний было слишком сложно, а сам он так и не объявился. Поэтому его обошли.
