Похоже, миссис Форрест своим острым глазом немедленно углядела разницу между нарядом Паркера за семь гиней — «модным повседневным костюмом, пошитым в нашей собственной мастерской, который сидит так, словно был сделан на заказ» — и дорогой одеждой его «коллеги», однако не выказала никакого беспокойства. Паркер заметил ее оценивающий взгляд. «Наверняка решила, — подумал он, — что Уимзи — разъяренный брат, или муж, или еще какой-нибудь родственник. Ну, не важно. Пусть гадает, тем лучше для нас».
— Мы занимаемся, мадам, — начал он официальным тоном, — расследованием, связанным с происшествием, которое имело место 26-го числа прошлого месяца. В тот день вы были в городе?
Миссис Форрест слегка нахмурила лоб, вспоминая. Уимзи заметил про себя, что она не так уж молода, просто яблочно-зеленое платье делает ее свежее. Ее возраст явно приближался к тридцати, а взгляд был пристальным и зрелым.
— Да, думаю, была. Была, точно. Именно тогда я провела в городе несколько дней. И чем я могу вам помочь?
— Дело касается одной банкноты, которая, как мы знаем, находилась у вас, — сказал Паркер. — Пятифунтовый билет с номером х/у58929. Вы получили его в Ллойде-банке 19-го, когда обналичивали чек.
— Весьма вероятно. Номера я, конечно, не помню, но, кажется, я действительно тогда обналичивала чек. Могу посмотреть по чековой книжке.
— В этом нет необходимости. Однако вы очень обяжете нас, если припомните, с кем вы расплатились этой банкнотой.
— Хм, попробую. Примерно тогда я заплатила своей портнихе — нет, ей я дала чек. Я платила наличными в гараже, да, и как раз пятифунтовым билетом.
Потом я обедала у Вери с одной подругой, и там оставила еще пять фунтов, но у меня была третья банкнота. Я получила двадцать пять фунтов — у меня было три банкноты по пять фунтов и десять по одному. Куда же я дела третью? Ах, подождите, ну конечно! Я проиграла ее на скачках!
— Вы ставили через букмекерскую контору?
— Нет. Просто мне нечего было делать, вот я и поехала в Нью-маркет. Поставила пять фунтов на какую-то доходягу, кажется, кличка была Молния или Громобой — как их обычно называют, ставка пятьдесят к одному. Конечно, эта кляча проиграла, так всегда бывает. В поезде вместе со мной ехал один мужчина, он и посоветовал ставить на нее. Я подошла к первому букмекеру, которого там увидела, — смешной такой, низенький, седой, с хриплым голосом, — и отдала деньги.
— А вы не помните, в какой день это было?
— Кажется, в субботу. Точно, в субботу.
— Большое спасибо, миссис Форрест. Нам сейчас-очень важно проследить судьбу этой банкноты. Она была обнаружена на… в общем, при необычных обстоятельствах.
— А можно мне узнать, что это за обстоятельства, или это тайна следствия?
Паркер заколебался. Он уже жалел, что сразу не вывалил на миссис Форрест новость о том, что ее пятифунтовый билет был обнаружен в сумочке у покойницы, лежавшей в Эппингском лесу. Захваченная врасплох, она могла бы выдать себя. Однако он упустил возможность, позволив ей укрыться за выдумками о скачках. Конечно, кому удастся отследить купюру, полученную неизвестным букмекером во время конных состязаний. Пока он нал, что ответить, Уимзи впервые за все время их беседы открыл рот и заговорил высоким, раздраженным голосом, тем самым повергнув инспектора в глубокое изумление.
— Так мы ничего не добьемся! — выпалил он. — Мне дела нет до вашей дурацкой банкноты, и, я уверен, Сильвии тоже.
— Кто это Сильвия? — спросила миссис Форрест с удивленным видом.
— Кто Сильвия? Кто она? — вскричал Уимзи. — У Шекспира всегда найдется нужная цитата, не так ли? Только, черт побери, в этом нет ничего смешного! Все очень серьезно, скажу я вам. Сильвия очень расстроена, и доктор боится, что это скажется на ее сердце. Может, вы с ней и не знакомы, миссис Форрест, но Сильвия Линдхерст — моя кузина. И она хочет знать, все мы хотим знать — не перебивайте меня, инспектор, вы же видите, ваше хождение вокруг да около ни к чему не ведет — так вот, мы хотим знать, миссис Форрест, кто обедал здесь с вами вечером двадцать шестого апреля? Кто это был? А? Можете мне сказать?
