Питер пришел прямо ко мне и признал, что совершил ошибку. «Ничего, — сказал я, — зато ты получил урок. Больше никогда не веди себя с женщинами так по-дурацки». Он вернулся на фронт, по-моему, с единственной целью — быть убитым, однако добился совсем другого — звания майора и ордена «За боевые заслуги». В 1918-м он был контужен взрывом снаряда близ Кодри, в результате чего у него случилось тяжелое нервное расстройство, продолжавшееся в общей сложности более двух лет. Вернувшись в Англию, он поселился в квартире на Пикадилли вместе с Бантером (своим бывшим сержантом, весьма ему преданным) и начал постепенно приходить в себя.
На тот момент я не знал, чего от него ожидать. Питер утратил былую открытость, замкнулся в себе, ни с кем, включая свою мать и меня, не общался; у него появилась склонность к непредсказуемым поступкам. В общем, вел он себя очень странно. Благодаря своему богатству он мог заниматься тем, чем ему хотелось. Меня весьма позабавили усилия женской половины послевоенного Лондона по покорению этого неприступного бастиона. «Мне кажется, — сказала как-то одна почтенная матрона, — что лорду Питеру не стоит жить таким отшельником». «Мадам, — ответил я, — будь оно так, это было бы гораздо лучше». Нет, с этой точки зрения он меня не беспокоил. Меня настораживало то, что у Питера нет никакого занятия, которое немного отвлекло бы его.
В 1921 году случился известный инцидент с изумрудами Аттенборо. О нем почти ничего не писали, однако слухов ходило немало — и это в столь непростое время!
Самой большой сенсацией на судебном процессе по этому делу стало появление лорда Питера Уимзи в качестве главного свидетеля обвинения.
Защита оказалась разбита в пух и прах. Не думаю, что расследование было особенно сложным, но сыщик-аристократ привлек к себе всеобщее внимание. Денвер был в ярости; а я в общем-то не имел ничего против. Мне показалось, что Питер доволен проделанной работой, и еще мне понравился инспектор из Скотленд-Ярда, с которым он подружился, когда разбирал это дело. Чарльз Паркер — уравновешенный, внимательный, прекрасно воспитанный человек — стал Питеру хорошим другом и образцовым зятем. У него есть одно великолепное качество: он способен искренне симпатизировать людям, не влезая при этом к ним в душу.
Единственная проблема с новым хобби Питера заключалась в том, что оно стало для него больше чем хобби — если подобное занятие вообще может считаться подходящим для джентльмена. Нельзя же привлекать преступников к суду просто ради развлечения. Интеллектуальный голод заставлял Питера браться за расследования, но ему мешали расшатанные нервы. По завершении каждого дела у него снова появлялись ночные кошмары, обострялись последствия контузии. Но тут Денвер — именно Денвер, этот болван, так яростно выступавший против увлечения Питера, попал под подозрение по обвинению в убийстве и должен был предстать перед палатой лордов, причем его позор был предан широкой огласке.
Питеру удалось доказать его невиновность; как я, к своему облегчению, узнал некоторое время спустя, по окончании расследования он напился до положения риз. В настоящий момент «хобби» превратилось для него в основной вид деятельности.
Постепенно он снова начал проявлять интерес к общественной жизни и даже стал выполнять небольшие поручения по дипломатической линии в Министерстве иностранных дел. Он уже не так боялся проявлять собственные чувства — в общем, потихоньку оттаивал.
Его последней выходкой стала новая любовь — со своей избранницей он познакомился в ходе расследования, когда снял с нее подозрения в отравлении любовника. Она отказалась выйти за него замуж. Благодарность и комплекс неполноценности — не лучшие основания для вступления в брак; это было ясно с самого начала. На сей раз Питеру хватило ума прислушаться к моему совету. «Мальчик мой, — сказал я, — ты снова совершаешь ту же ошибку, что и двадцать лет назад. Ты же видишь, девушка находится в страшном замешательстве. Начни сначала — только на сей раз старайся держать себя в руках».
Что ж, он начал стараться. Никогда раньше я не видел, чтобы мужчина проявлял столько терпения по отношению к женщине. Девушка была с характером, честная, сообразительная — но ей предстояло научиться получать любовь, что гораздо труднее, чем ее дарить. Думаю, они еще найдут общий язык, если, конечно, все эти перипетии не потушат их страсть. Надеюсь, он понимает, что в данном случае обе стороны ни в коем случае не должны оказывать давление друг на друга.
