— Возьмите себя в руки, — приказал инспектор, — игра окончена. Сопротивляться бесполезно. Ну же, успокойтесь. Вы ведь не хотите, чтобы на вас надели наручники? Мэри Уиттакер, она же Форрест, я арестую вас по обвинению… — Паркер заколебался, и она тут же это заметила.
— По какому обвинению? — усмехнулась она криво. — Что у вас есть против меня?
— По обвинению в попытке убийства вот этой дамы — для начала, — сказал он.
— Какая-то сумасшедшая, — презрительно фыркнула она, — ворвалась в квартиру и напала на меня. И это все?
— По всей видимости, нет, — сказал Паркер. — Предупреждаю: все, что вы скажете, может быть использовано против вас в суде.
Третий офицер уже вытащил блокнот и сейчас невозмутимо записывал: «По оглашении обвинения арестованная спросила «и это все?». Ее замечание явно показалось полицейскому крайне опрометчивым; с удовлетворенным выражением лица он облизнул химический карандаш.
— Что же с ней? Да, и кто это? — спросил Паркер, подходя к кровати.
— Мисс Климпсон — одному богу известно, как она тут очутилась. Кажется, она в порядке, хотя ей и пришлось нелегко.
Уимзи бережно стирал кровь с лица сыщицы носовым платком. Внезапно мисс Климпсон открыла глаза.
— Помогите! — вскрикнула она. — Шприц — не смейте!.. О! — Она попыталась отбиваться, потом увидела над собой встревоженное лицо лорда Уимзи. — Боже мой! Милорд, прошу прощения. Вы получили мое письмо? Что тут произошло? О, в каком я виде! Я… эта женщина…
— Не волнуйтесь, мисс Климпсон, — с облегчением произнес Уимзи, — все уже позади, и вам сейчас вредно разговаривать. Вы все расскажете нам после.
— А что насчет шприца? — спросил верный делу Паркер.
— Она схватила его, — начала сбивчиво объяснять мисс Климпсон, пытаясь опереться руками на кровать, чтобы сесть. — Я совсем выбилась из сил — еще бы, такая борьба… И она ударила меня чем-то тяжелым по голове. Потом я увидела, что она подходит к мне со шприцем. Я выбила его у нее из рук, но что случилось дальше — не помню. Однако я вообще очень живучая, — жизнерадостно добавила мисс Климпсон. — Мой дорогой отец всегда говорил: «Климпсонов так просто не убьешь!»
Паркер наклонился и что-то поднял с пола — это и был шприц.
— Она сумасшедшая, только и всего, — объявила арестованная. — Этим шприцем я делаю себе уколы от невралгии. Посмотрите, в нем же ничего нет.
— Совершенно верно, — сказал Паркер, многозначительно кивнув Уимзи. — В нем ничего нет, кроме воздуха…
Вечером во вторник, после того как арестованной Мэри Уиттакер были официально предъявлены обвинения в убийстве Берты Гоутубед и Веры Файндлейтер, а также в покушении на убийство Александры Климпсон, Паркер обедал у Уимзи. Питер пребывал в состоянии апатии и подавленности.
— До чего же грязное оказалось дело, — ворчал он. Время перевалило за полночь, а они все обсуждали только что завершенное расследование.
— Но довольно любопытное, — ответил на это Паркер. — Кстати, я проиграл пари — получите ваши деньги. Нам надо было раньше догадаться, кто такая миссис Форрест, но кто бы мог подумать, что Вера Файндлейтер лгала, чтобы обеспечить подруге алиби. С этими лжесвидетельствами вечно такая морока…
— Думаю, все дело в том, что она заблаговременно начала свою двойную жизнь. Скорее всего, сразу после той истории с Триггом. Мэри Уиттакер сильно рисковала, забираясь в пустой коттедж, кроме того, она не могла быть уверена, что подходящие пустые коттеджи будут попадаться ей всякий раз, когда понадобится кого-нибудь убрать с дороги. Двойная личина нужна была ей на случай, если Мэри Уиттакер в чем-то заподозрят: она бы потихоньку исчезла, превратившись в довольно противную, но ни к чему не причастную миссис Форрест.
Свой первый большой промах она допустила, забыв забрать пятифунтовый билет у Берты Гоутубед. Если бы не он, мы никогда бы не узнали о миссис Форрест. Наверняка она страшно испугалась, когда мы явились к ней домой. Получалось, что теперь полиция знает обе ее ипостаси. Убийство Веры Файндлейтер было отчаянной попыткой замести следы — попыткой, обреченной на провал, потому что тут она явно перемудрила.
