— Ты собираешься хранить верность жене после свадьбы?
— До рождения наследников несомненно, а после… — Он задумчиво потер подбородок. — У моего отца две жены. И это не то, чего бы я хотел для себя.
Ее ресницы вспорхнули.
— Они ревнуют?
— Откуда ты узнала? — переспросил Касим.
В глубине души Касим считал, что именно из-за полигамии отец отказывался быть в ногу со временем. С ним было невозможно говорить о какой-либо модернизации общества, пересмотре законов, он впадал в ярость и хлопал дверьми. Если бы он не контролировал каждый аспект своей жизни железной рукой, жены разорвали бы его на части.
Именно это противостояние женщин наложило отпечаток на личность Касима. Он избегал привязанности и вырос отчужденным, хладнокровным человеком. Это было единственным объяснением его холодности к брату, нуждавшемуся в помощи и его участии. В конце концов, он был даже рад тому, что ему суждено связать свою судьбу с незнакомкой. Любовь — первый шаг на пути к безумию.
— Твой отец женился по расчету?
— Да. — Он прекрасно понимал, к чему она клонила. — И он был счастливым до того, как не вовлек в него Фатину. Именно поэтому я не буду поступать так же.
— Ты хочешь править, — пробормотала она. Ее взгляд стал туманным.
— Я чувствую ту же ответственность, что и ты перед сестрой. Только в моем случае я в ответе за всю нацию, — тихо объяснил Касим.
Еще никогда раньше он так много не говорил об этом. Он не мог не заметить, как расширились от удивления ее глаза.
На его сердце стало неспокойно. Касим никогда не думал о том, что его брак — жертва, которую он приносит ради трона. Теперь он видел сложившуюся ситуацию под другим углом.
— Думаю, мы оба не спешим связывать себя брачными узами, — задумчиво проговорила Анжелика, опуская глаза. — Мы с сестрой и братьями та еще банда. Если в моей жизни появится тот особенный мужчина, мне придется впустить его не только в свою жизнь, но и в жизнь каждого, кто принадлежит к моей семье. Для того чтобы сделать это, я должна поверить ему по-настоящему. Мы все хоть раз, но были разочарованы и поэтому стали очень внимательны. Я уже давно одна, несмотря на то что пишут в журналах. — В ее взгляде он увидел предостережение. — Не говори, что в таком случае мне будет особенно приятно переспать с тобой.
— О нет. Для меня это станет честью. — Никак не меньше. Касим говорил об этом всерьез.
Анжелика звонко рассмеялась:
— Ты все-таки невероятно самоуверенный мужчина.
— Знаю себе цену. Мы очень похожи.
— Вовсе нет. Я не самоуверенная. — Она отрицательно покачала головой и слегка вздернула подбородок.
— Но это так. — И это нравилось ему в ней, впрочем, как и все остальное.
— Нет. — Она посмотрела ему прямо в глаза. — Но так можно сказать о моей сестре.
В ее глазах отражалось пламя свечи. Это видение завораживало, словно костер, горящий в пустыне. Она готова была расплакаться.
— Я только притворяюсь.
Сморгнув слезы, Анжелика поправила лежащие на столе приборы.
— Я — это она, а она — это я. По крайней мере, иногда мне так кажется. Может, поговорим о чем-нибудь еще?
— Я не говорил о Трелле. Я пытался убедить тебя провести со мной ночь, — мягко заметил Касим.
Он старался вести себя как можно деликатнее. Сейчас она казалась ему слишком уязвимой. Он не до конца понимал, была ли тревога о сестре тому причиной, или же она просто обладала чувствительной натурой.
Это ему не нравилось. Касиму было достаточно переживаний.
— Я хочу тебя, — повторил он. — Что для этого нужно сделать? Гарантировать твою безопасность? Вижу, ты оставила часы дома. На этом ожерелье есть жучок? — Он вздохнул. — Наш разговор записывается?
— Нет. Его слишком неудобно надевать. — Она провела пальцами вдоль украшения. — Поэтому я редко ношу его. Меня не пугает быть с тобой наедине и совершенно не волнует, что об этом могут написать.
— С тобой так уже поступали?
— Да, однажды. Сейчас этот человек живет где-то в Европе под вымышленным именем, разоренный судебными исками о защите чести и достоинства, а также под страхом кастрации.
— Твои братья отомстили за тебя?
— Я сделала это сама, — резко ответила она. — Можешь мне верить.
