Идеальная пара - страница 25
Часто собственное поведение Вейна было скопировано с персонажей, которых он играл, как будто грань, отделявшая игру от реальной жизни, была такой тонкой, что он не знал, по какую сторону в данный момент он находится. Фелисия, однако, знала всегда – потому что в пылу их страстной любви она сумела узнать, каков настоящий Роберт Вейн, которого сам Вейн так тщательно скрывал.
– Значит, улучшается, – повторил он слова врача. – Она чувствует себя счастливой? Как она выглядит? Что она думает обо мне?
– Счастье – состояние относительное, – назидательно заметил доктор Фогель, спрятавшись за облаком табачного дыма. Он издал несколько неприятных пыхтящих звуков, прежде чем раскурить трубку. – Вы должны сначала научиться ходить, а уже потом бегать, верно? Здесь мы можем только заложить базис, – произнес он так, будто говорил по-немецки, – для будущего счастья, а не достичь его. А пока мисс Лайл отдыхает. Ей это идет на пользу тем более, что здесь спиртное исключено. И, конечно, никаких стрессов. Однако и то и другое появится, стоит ей выйти отсюда. Что касается ее внешнего вида, то на мой взгляд она выглядит хорошо. Она красивая женщина, даже без всякой косметики.
– Без косметики?
– Она живет здесь очень просто. Мы, конечно, не практикуем возврат к природе, как вы понимаете, но здесь нет необходимости в косметике и модной одежде. Мисс Лайл много отдыхает, принимает воздушные ванны на балконе, читает. Она ежедневно плавает в бассейне, когда там нет других… гостей. – Он повертел трубку в руке, зажег спичку, подержал ее над трубкой, потом передумал и погасил ее. – Настоящая красота не требует ухищрений, – тоном оракула изрек он.
Вейн попытался представить себе, чтобы Фелисия десять дней обходилась без косметики или услуг парикмахера, и не смог. Гай Дарлинг как-то сказал, что случись Фелисии оказаться на борту «Титаника», она, прежде чем сесть в спасательную шлюпку, долго красилась бы и переодевалась в своей каюте. Если она разгуливает по клинике доктора Фогеля ненакрашенная, значит, она больна гораздо серьезнее, чем он предполагал, с тревогой подумал Вейн.
– Она вспоминает обо мне?
Доктор Фогель пожал плечами как нахохлившийся журавль.
– Постоянно. – Скорбное выражение его лица давало понять, что он слышал о Роберте Вейне гораздо чаще, чем ему хотелось.
– А что именно она обо мне говорит?
– Я не могу вам рассказать. Мисс Лайл – моя пациентка, понимаете? Но здесь несомненно присутствует очень сильное чувство. И я бы сказал, несколько… двойственное.
– О ради Бога, доктор, – воскликнул Вейн, – мы все грешим такой раздвоенностью чувств! Она по-прежнему меня любит? Меня интересует только это! – Он сам удивился, как он решился задать подобный вопрос совершенно чужому человеку.
Доктор Фогель, кажется, совсем не удивился. Он спокойно закурил свою трубку.
– Мой дорогой мистер Вейн, – сказал он, – вопрос вовсе не в этом. – Он пристально посмотрел на Вейна сквозь кольцо дыма. – Я думаю, главный вопрос в другом: любите ли вы ее по-прежнему?
– Что за дурацкий вопрос. Конечно, я люблю ее! – закричал Вейн, и это было правдой. Какие бы разногласия ни существовали между ними, несмотря на разочарование и чувство вины, которые омрачали их счастье в Америке, это было единственным, помимо его таланта, в чем он был абсолютно уверен.
Фогель кивнул, будто ждал от Вейна именно такого ответа.
– Достаточно ли вы ее любите, чтобы отказаться играть с ней вместе?
Вейн уставился на Фогеля, как будто тот сошел с ума.
– Почему, черт возьми, я должен это делать?
– Потому что это слишком большое бремя для ваших отношений. Любовники, партнеры, соперники – потому что вы именно соперники, вам ведь это известно: вы оба жаждете внимания, похвалы, лестных отзывов и всего прочего… Вы играете одновременно слишком много ролей.
– Вы не понимаете, доктор Фогель, – сказал Вейн излишне громко, – Фелисия ни за что не откажется играть со мной. В наших отношениях это для нее важнее всего…
Фогель радостно закивал, будто Вейн подтвердил его точку зрения.