Это было лицо, которое просто требовало поцелуя – «великолепное выражение эротической покорности», по словам одного критика, «воплощение того факта, что женские особи более опасны, чем мужские», по словам другого; и к черту их обоих, подумала Фелисия, что они об этом могут знать?
Она приготовилась, что он поцелует ее, как Джульетту, целомудренно; или как леди Макбет, чувственно; или как Клеопатру, страстно; или как Дездемону, настороженно; и он не подвел ее – на этот раз.
С улыбкой он наклонил голову и нежно поцеловал ее в губы – безупречный крупный план, постепенно ослабевающий поцелуй, такой безупречный, что она почти ждала, что раздадутся аплодисменты.
– Этот был для репортеров, – сказала она и поцеловала его уже страстно, и вокруг вновь защелкали фотовспышки. – Вот этот настоящий!
Фелисия посмотрела ему в глаза, как делала это прежде, и рука об руку они повернулись лицом к фотокамерам, «лучезарно» улыбаясь (как завтра напишут об этом в газетах).
Они прошли сквозь толпу репортеров к воротам, Гарри шаркающей походной следовал за ними, огрызаясь на представителей прессы, которых он презирал, придерживаясь принципа, что имя джентльмена должно появляться в газете только, когда он родится, женится и умирает, и то исключительно в «Таймс».
– Нет, я не ее отец, черт возьми, – услышала Фелисия его раздраженный ответ, – и не его.
Она знала, что отрицать что-либо было бесполезно. Половина газет – те, которые больше читает публика – все равно все исказят. Никто никогда не знает правды о жизни других людей – особенно когда утверждает, что ему все известно.
Фелисия крепко держалась за Робби, пока они шли через толпу репортеров, и они расступались перед ними. На тротуаре их ждал Гиллам Пентекост, улыбавшийся так, будто это он все устроил, Тоби – который, как предполагала Фелисия, будет следующим на очереди после Робби, и Филип, делавший над собой колоссальное усилие, чтобы скрыть зависть, которую он явно чувствовал.
Несколько мгновений они постояли все вместе, пока репортеры делали снимки. Фелисия почувствовала, как Филип, стоявший рядом с ней, взял ее за руку.
– У тебя все в порядке? – тихо спросил он.
– Лучше не бывает, дорогой, – уверенно ответила она.
– Тут ходили слухи…
– Мне нужен был отдых. Людям иногда надо отдохнуть.
Выражение лица Чагрина было высокомерным, голова высоко поднята, как всегда в присутствии прессы. Если бы постороннего человека спросили, кто из стоящих здесь мужчин рыцарь, то он прежде всего назвал бы Чагрина – рядом с ним все, за исключением Фелисии, выглядели немного вульгарными.
– Людям, возможно, – презрительно произнес он, понизив голос. – Актрисе твоего масштаба, нет! Ты нужна сцене, дорогая. А самое главное – тебе нужна сцена!
– Врачи не советуют мне пока приступать к работе, Филип. Они боятся нового стресса.
Уголки губ Чагрина резко опустились вниз.
– Чепуха! – бросил он. – Единственный стресс, который может повредить такой актрисе, как ты, это оказаться без работы. Это настоящий убийца, девочка моя – помяни мое слово!
При слове «убийца» она побледнела. Она просто не смогла с собой совладать. Ну, невозможно же все контролировать, верно? Она увидела беспокойство на лице Филипа. Она взяла себя в руки – ей уже неплохо это удавалось, подумала она – и сделала глубокой вдох, который должен был помочь обрести душевное равновесие, но обычно лишь вызывал у нее внезапную головную боль.
– Я вернусь. Скоро, – сказала она. – Обещаю.
– Ловлю тебя на слове, – сказал Чагрин с выражением убедительной строгости, которое всегда ему удавалось.
Робби повел Фелисию к машине.
– Что вы собираетесь ставить в ближайшее время, сэр Роберт? – спросил один из репортеров, проталкиваясь к ним.
Робби улыбнулся снисходительной улыбкой великого деятеля театра. Ну, подумала Фелисия, он заслужил такое право.
– «Генриха Четвертого», – ответил он. – Части первую и вторую.
– Будет леди Вейн принимать в этом участие? На мгновение она не поняла о какой «леди Вейн» идет речь, потом широко улыбнулась и счастливо рассмеялась.
– Мы с сэром Робертом пока не планируем играть вместе, – сказала она. – Мы решили, что для разнообразия мы будем просто жить вместе.
