— Нет, — смутился Илья, — я занимаюсь философией естествознания. Видите ли, я закончил кафедру теоретической физики, но на последних курсах увлекся философскими проблемами физики. Мне показалось тогда, впрочем, я и сейчас так думаю, что физика определила философию — многие ее открытия и новые представления не укладываются в рамки традиционного видения мира, и это в свою очередь тормозит дальнейший прогресс физики. Поэтому в глубине души я физик, во всяком случае, мне хотелось бы, чтоб меня им считали…
— Пожалуйста, расскажите, какие проблемы вас увлекли, я очень любопытная, — попросила Анжелика.
Илья был польщен и озадачен. Он считал недостойным прятаться за ширму «сложности и специальности» вопроса, однако, и объяснить «человеческим» языком… Между тем, Анжелику интересовало не столько то, что он собирался говорить, сколько — к а к он будет говорить о своей работе.
Сей нехитрый прием, никем еще не сформулированный, но успешно применяемый умными женщинами, состоит в следующем: если мужчина отнекивается — «ничего интересного, скучно рассказывать», он равнодушен к своей работе; если говорит, что это слишком сложно и малопонятно для неспециалиста, — он занимается своим делом не очень успешно, либо не уважает собеседницу; если рассказывает охотно, значит — увлечен и делает успехи; наконец, если его хлебом не корми, дай поговорить о своей работе… о, это конченный человек, фанатик, бегите от него со своей хрупкой, розовой мечтой о домашнем очаге и семейном счастье. Из таких, правда, частенько выходят… ну, да что об этом говорить — кому они нужны, эти Жан-Жаки и Ван Гоги. Что касается Анжелики, то помыслы ее были чисты так, как они только могут быть чисты у хорошо воспитанной девушки, оставившей на родине отца, мать, брата и… Нет, не будем торопиться. В первый вечер неназванное обстоятельство не играло никакой роли.
— Видите ли, — после небольшого раздумья отважился начать Илья, — благодаря физике и астрономии наше знание о Вселенной необычайно расширилось и углубилось. Теперь мы знаем о существовании Вселенной, столь большой, что Земля по сравнению с ней — что-то вроде пылинки по сравнению со всей солнечной системой. И в глубину мы никак не можем дойти, до дна, так сказать, то есть, частицы делятся и делятся… Поэтому нас начинает серьезно мучить вопрос, а существуют ли вообще неделимые частицы, из которых строится вещество, а если существуют, — Илья рассмеялся, — то как их все-таки разделить…
Она не поняла вполне его шутки, но ей понравилось, как он смеется и говорит «мы, нас»: ей представлялась кучка «яйцеголовых» с умными, озабоченными лицами, склонившимися над расчетами.
— …Каков же он в конце концов, — продолжал Илья, все больше увлекаясь и жестикулируя, — конечный или бесконечный? Положим, конечный, тогда что его окружает?..
— Ничто, — тихонько сказала она.
— Как ничто? — опешил он и перестал размахивать руками.
— Просто так, ничто и… Бог.
— Хм, насчет Бога… это пока оставим, а ничто… Вы знаете, это ужасно. Ничто — это, когда приборы ничего не показывают. Ничто никак не дает о себе знать… И вообще, что это? Пустое пространство? Отсутствие полей, ибо они сами наполняют собой пространство, другими словами — превращают ничто в нечто, а именно — в вакуум…
Он взглянул на Анжелику: эта странная, затаенная улыбка, как тогда во время танца, спутала его мысли. Почему она улыбается, что она думает?
— Видите, какими химерами я занимаюсь, — развел он руками. — Вы смеетесь… но теоретическая физика уже столько лет в тупике! Эти проблемы требуют осмысления, их надо решить, чтобы затем с новой платформы совершить новый прорыв, от которого — пусть это звучит несколько высокопарно — зависит судьба цивилизации… Вы смеетесь! Почему вы смеетесь?! — воскликнул он, ловя ее руку за запястье. — Если вы думаете, что это глупости, вы глубоко забл…
— Я не смеюсь, — поспешно и мягко перебила его девушка, — я только думаю, что вы, наверно, воображаете себя немного богами: решаете космические проблемы, а человек… — для вас, кажется, пылинка, как вы говорили про Землю, или страшнее — статистическая единица. Почему он несчастлив, почему есть вражда и ненависть, почему столько людей страдают? А вы думаете, как разбить частицы и устроить прогресс…
