Ибн-Хальдун - страница 7
— Есть у меня осел, Родившийся под Счастливой Звездой, если будет мне дозволено считать равноценными осла и ослицу, ибо есть у меня ослица.
— Продай ее мне,— молвил Тамерлан.
— Может ли быть выше награда, чем твое желание, обращенное ко мне, твоему ничтожному слуге. Возьми ее даром и позволь мне быть благодарным тебе, о Тимур, Родившийся под Счастливой Звездой!
Их разговор был прерван появлением Шах-Малика, который что-то сказал Тамерлану на ухо. Тот тяжело встал и вышел из шатра. За ним вышли все присутствующие.
Дамаск был охвачен огнем. Железный Тимур не сдержал своего обещания. Прищурившись, он долго смотрел на пылающий город.
— Иди ко мне в орду,— сказал он вдруг, обратившись к Ибн-Хальдуну.
— Нижайше благодарю тебя, о Родившийся под Счастливой Звездой.
Встреча третья
Ночь — пора горьких мыслей. Или — мыслей, облекающихся в призрачную плоть?
Ибн-Хальдун не один. В темном углу его комнаты, куда не достигает вздрагивающий свет масляного светильника, сидит Тень. Ибн-Хальдун вглядывается и постепенно различает детали: вот заискрилось, засияло золото парчового халата, блеснули хитрые глазки, в злом оскале высветились зубы. Да. Это он, Тамерлан. И здесь он не дает покоя.
— Что тебе нужно от меня, злодей? — восклицает Ибн-Хальдун. Но Тень молчит.
— Я вижу, ты ждешь от меня чего-то. Я все тебе отдал, что мог, я, бедный ученый, чье имущество — бумага и калам. Даже ослицу ты у меня выклянчил. И свободу мою хочешь отнять. Не соглашусь я тебе служить — ты меня убьешь. Я льстил тебе. Я боялся тебя и боюсь, а лесть — это сила слабых и оружие беззащитных. Я тебя величал «О Родившийся под Счастливой Звездой!» Твоя, что ли, в этом заслуга. И причем здесь звезда? Сила звезд — это сказки для глупых, тщеславных и жаждущих лести. Таких вот, как ты.
Ибн-Хальдун увлекается и забывает о Тени.
Ибн-Хальдун замолкает на мгновение. Тень скалит зубы в темном углу.
Ибн-Хальдун замолкает надолго, вспоминая о чем-то. О днях ли своей лихой молодости, когда летел он во главе конного отряда и трепетала у него за плечами белейшая куфийя... Или о прохладных сводах мечети в Бужи, где на страницах фолиантов змеилась вязь, подобно ручью в оазисе... Или о том, как на исходе ночи он вышел из крепости Банн-Саляма в пустыню, поставив последнюю точку в своей — он это знал — великой книге...
Немая Тень замахала руками, привлекая к себе внимание.
Тень кивает. Ибн-Хальдун продолжает:
