После смерти Али борьбу за власть возглавил его сын Хусейн. Опираясь на поддержку наиболее ревностных шиитов, он начал готовиться к решительному выступлению против второго омейядского халифа Язида.
Однако военное счастье не сопутствовало Хусейну. Население Куфы не оказало ему обещанной поддержки, и в 680 году неподалеку от Кербелы он оказался лицом к лицу с войсками Язида, имея в своем распоряжении отряд из 300 преданных ему воинов.
Омейяды осадили небольшой лагерь Хусейна, отрезав его от источников воды. В течение десяти дней они бездействовали, по-видимому рассчитывая, что обессилевшие от жажды и зноя шииты сдадутся на милость победителя. Их выжидательная тактика объяснялась тем, что никто не хотел запятнать себя кровью внука пророка. На десятый день отчаявшиеся шииты предприняли смелую вылазку и в короткой кровопролитной схватке были уничтожены.
Мученическая смерть Хусейна легла в основу ежегодных мистерий, разыгрываемых шиитами в священном мусульманском месяце мухаррем. В десятый день этого месяца шииты устраивают массовые поминальные шествия, сопровождаемые театрализованными сценами, воспроизводящими «трагедию Кербелы». В знак скорби по Хусейну мужчины, идущие во главе процессии, бьют себя по телу металлическими цепями, рассекают кожу на голове длинными острыми палашами, восклицая: «Шах, Хусейн! Вах, Хусейн!» По-персидски кровавая церемония называется «шахсей-вахсей», по-арабски — «шествие ашура».
Известный шиитский ученый X века Ибн Бабуйя аль-Кумми призывал своих сторонников: «Всякий раз, как вы видите небо красным, подобно свежепролитой крови, или солнце на стене, подобное красному плащу, вспоминайте о смерти Хусейна».
Ибн Баттута был суннитом и к шиитским идеям относился не только с подозрением, но и с открытой враждебностью. Такая позиция значительно сузила его понимание целого ряда острейших социальных процессов, захлестнувших обширные области Передней Азии. Иранских крестьян, поднявшихся в XIV веке против феодальной эксплуатации и произвола татаро-монгольской кочевой знати, он называет не иначе как разбойниками и смутьянами, не видя в их выступлениях иных мотивов, кроме природной склонности к насилию и грабежу. Это обстоятельство тем не менее не снижает огромной исторической ценности оставленного им описания восстания сербедаров, или «бунта висельников», в Хорасане. Несмотря на явную предвзятость Ибн Баттуты в истолковании этого социального движения, его записи по сегодняшний день остаются важнейшим источником для историков мусульманского средневековья.
Ибн Баттута дает весьма подробное описание Неджефа.
«Это прекрасный город, — сообщает он, — расположенный на обширном пространстве твердой земли, с превосходными чистыми рынками. Мы вошли в Неджеф через Зеленые Врата и попали на овощной рынок, а также в харчевенный и хлебный ряды. За ними идут фруктовый базар, рынок швейников и киссария, далее — базар москательщиков, а за ним ворота Баб аль-Хадра, где находится гробница, в которой якобы похоронен Али, мир да будет с ним. Перед гробницей стоят медресе, завии, странноприимные дома, построенные с большим вкусом. Их стены покрыты кафелем, похожим на магрибинскую глазурованную плитку, но цветом он поярче и рисунком поизысканней. Через Баб аль-Хадра можно пройти к медресе, где живут слушатели и шиитские суфии. Каждого гостя там в течение трех суток дважды в день кормят хлебом, мясом и финиками…»
В Неджефе Ибн Баттута, судя по всему, задержался ненадолго. Здесь он расстался со своими спутниками, следовавшими в Багдад, и, присоединившись к каравану бедуинов из племени Хафаджа, отправился в Басру.
Дорога шла берегом Евфрата, в заболоченной местности, среди зарослей тростника и камыша высотою в несколько метров. На крохотных островках, возвышающихся посреди затопленной поймы, стояли убогие хижины из циновок — сарифы. Над ними поднимались, растворяясь в неподвижном воздухе, сизые дымки глиняных печей — таннуров; где-то рядом, невидимые за плотной стеной камыша, потявкивали собаки. По всей колонне от головы до хвоста прокатился приказ караванвожатого шейха Шамира не отставать. И это неспроста. Ибн Баттуту уже предупредили, что в этих местах надо держать ухо востро. Озерные арабы, искусно лавирующие на своих узких лодках по многочисленным узким протокам, вряд ли осмелятся напасть на караван бедуинов Хафаджа, но стоит кому-либо из спутников зазеваться и на одном из поворотов отстать от колонны, как тут же невесть откуда навалятся на него разбойники и в мгновение ока оберут до нитки.
