– Вот и хорошо.
Я удивленно взглянула на Лилю.
– Они отвлекут тебя от проблем и помогут забыть об опасениях. Их у нас в последнее время хватает.
К нам приблизился Николай и, поздоровавшись со мной, обнял невесту. Творец первой степени и творец третьей степени. Необычный союз, но я не чувствовала в нем сильных противоречий. Конечно, ему не быть таким, какой был у моих бабушки и деда, но тем не менее он будет вполне счастливым.
Творцы первой степени наперечет и найти пару среди себе подобных крайне трудно. Подсознательно страх остаться одной был настолько силен, что, появись возможность завязать отношения с каким-либо творцом, я, не колеблясь, воспользовалась бы ею.
– Вера, нам пора.
Вскинув глаза на подругу, я увидела, что она улыбается. Обняв их с Николаем, я почувствовала тоску и чуть не расплакалась:
– Я буду скучать, – еле выдавила я.
Пара смотрела на меня с умилением. Лиля вздохнула:
– Она всегда такая. Одним словом…
– Хранительница, – закончил Николай, и они рассмеялись.
– Шутники, – насупилась я. – Идите уже.
Помахав мне и держась за руки, друзья скрылись в зоне выхода на посадку, а я обреченно посмотрела в окно. Мне предстояло запастись смелостью и отправиться в поместье Разинских.
Впереди маячила встреча с шумной семьей.
* * *
Поместье Разинских имело кое-что общее с Цитаделью, а именно – не менялось с годами. Его не портили синтетическими восстановителями, стараясь по возможности сохранить первозданный облик.
В свое время дом восстанавливала моя бабушка Анастасия Разинская, в замужестве Фордайс. Свой титул и поместье она завещала младшей дочери, которая взяла девичью фамилию матери. Старший ребенок, Алексей Фордайс, наследовал титул отца и всю его собственность в Англии.
Вдохнув поглубже морозный воздух, я подошла к двери и постучала. Буквально через минуту дверь открылась, и перед моим взором предстала моложавая рыжеволосая женщина с удивительными зелеными глазами, ладной фигурой и обаятельной улыбкой.
Втащив меня внутрь, она сжала меня в объятиях.
– Я так рада тебя видеть! Молодец, что приехала.
– Как будто у меня был выбор, – хмыкнула я.
– Выбор есть всегда, – наставительно заметила бабушка.
– А где родители?
– Твоя мать организовывает ужин для семьи, а отец в кабинете работает, – поджала губы бабуля.
А я не смогла сдержать улыбки. Видимо, они с мамой снова не сошлись во мнении. Все как и всегда – я дома.
– Что случилось на этот раз?
– Да все по поводу тебя спорим. Я очень люблю свою дочь, но иногда она такая клуша и с возрастом становится только хуже. Не иначе, это кровь Фордайса, я-то не могу похвастаться такими выдающимися упрямством и гордыней.
– Такими нет, а вот еще большими… – послышался сзади голос деда, и я, обернувшись, увидела Редклифа Фордайса.
От также тепло обнял меня, при этом лукаво поглядывая на жену.
– Зануда, – пробормотала та.
Отношения именно бабушки и деда, а не пример родителей всегда были для меня идеалом семьи. Каждый раз, видя, как они любят друг друга даже после многих лет брака, я испытывала легкую горечь: ведь я не могла не понимать, что самой-то мне вряд ли так повезет. В нашем филиале нет творца-мужчины первой степени, к тому же не занятого. А с другим я вряд ли обрету подобное счастье.
Впрочем, что это я? Хоть какое-нибудь счастье обрести бы.
– Вера, с тобой все хорошо? – встревоженно спросила бабушка.
Я посмотрела на их с дедом обеспокоенные лица.
– Да что со мной станется? – улыбнулась я. – Пойду в свою комнату, отнесу вещи, да и с родителями нужно поздороваться.
– Иди, остальные гости приедут часа через два.
Кивнув, я стала подниматься по лестнице, спиной чувствуя обеспокоенные взгляды. Нужно взять себя в руки, нечего в Новый год своим депрессивным настроением отравлять родным праздник.
Оказавшись у себя, я с улыбкой осмотрелась, отмечая, что все вещи остались на своих местах и комната словно возвращает меня в детские и подростковые годы.
Разобрав сумку с вещами, я приняла душ и переоделась. До приезда дяди с семьей и других родственников осталось всего ничего, нужно помочь родителям.
Папа нашелся в кабинете, он работал за столом.
