Противник, завыв и наклонив голову, как бык, побежал на меня, размахивая при этом мечом. На автомате я отскочила в сторону и удивленными глазами смотрела, как мужик пролетает мимо.
Калеб, также засмотревшись на это действо, едва не пропустил корабль, поэтому, выругавшись, швырнул электрическую молнию в шлем викинга. Тот рухнул как подкошенный.
Я сложила руки на груди и недовольно посмотрела на Родригеса. Творец хмыкнул и ответил вслух:
– Ты маленькая и слабая. Тебя беречь надо.
И пока я пыхтела, пытаясь воспламенить его взглядом, Калеб развернулся к кораблю и поднял руки вверх. Сначала ничего не происходило, а потом вода забурлила, и из нее, искажая пространство, волной начала подниматься энергия. Внезапно вся эта мощь обрушилась на корабль.
Я явственно видела, как полетели во все стороны доски и щепки и как пробитый корпус быстро погружается в воду.
Команда кричала, шумела, люди прыгали в озеро и устремлялись в сторону ближайшего берега, а наше задание было выполнено.
Я оторвала взгляд от корабля, что уже практически ушел под воду, только когда Калеб взял меня за руку, а незваный творец растаял во времени.
– Как ты?
– Любая стихия содержит в себе колоссальную энергию, правда, ее трудно высвободить. Пойдем домой, пока я не свалился на месте?
Так и не придя пока в себя, я кивнула и отправилась за Калебом.
* * *
Сегодня, стоя перед зеркалом, я собиралась с особой тщательностью. Как-никак мне предстоит пойти на званый обед к императорской чете с кавалером. И мой спутник не простой приглашенный, а гость нашей империи, один из первых и важных представителей Западного филиала.
Нужно выглядеть безупречно.
На моих губах появилась ехидная улыбка.
После рыбалки оба главы взяли с меня слово, что все последующие мероприятия я буду согласовывать с ними. И я согласовала. Они не были против, к тому же императорам не отказывают.
А после банкета у нас будет время, чтобы прийти в себя – мы отправимся на закрытое оперное представление, только для избранных. Но что самое забавное, так это лицо Калеба и его паника, которую я могу чувствовать.
В чем-то я его понимала: меня с детства обучали как дворянку, а он не знает о существовании других приборов, кроме вилки, ложки и ножа, тем более о правилах поведения в светском обществе.
Сейчас с Родригесом занимается специальный преподаватель, но, ощущая внутреннее раздражение творца, которое со временем только увеличивается, я заранее могла предсказать успешность уроков.
– Ты поможешь мне.
Он не спрашивал, он констатировал факт.
– А если меня посадят далеко от тебя?
– Не посадят, я позаботился об этом.
– А дальнейший светский раут в Большой императорской гостиной?
– Я плохо понимаю и говорю по-русски.
– Вряд ли последнее у тебя получится.
– Посмотрим.
Через полчаса я спускалась по лестнице Цитадели в теплом, но элегантном платье зеленого цвета. Из украшений на мне был комплект из жемчуга, принадлежавший когда-то прабабушке и прекрасно оттеняющий мою кожу.
Косметики я нанесла самый минимум, и единственным моментом, вызывавшим сильное раздражение, было наличие перчаток. Терпеть не могу закрывать руки!
Сосредоточившись на них, я даже не заметила взглядов собравшихся внизу мужчин, и Калеба в том числе. Кто-то смотрел оценивающе, кто-то равнодушно, кто-то восхищенно.
Приблизившись ко мне, Родригес склонился к моей руке.
– Вы абсолютно очаровательны сегодня.
– Это же ни на что не похоже! Зачем вы сгорбили спину? Вы что, горбун? И не надо столько времени слюнявить даме руку, достаточно пары мгновений. А ваш поклон?! Объясните, для чего вы так выпятились вперед? Пытаетесь лучше рассмотреть… грудную клетку дамы?
Все это выпалил сухопарый старичок – непревзойденный мастер по обучению светским манерам. Я сама долгое время брала у него уроки. Увы, этого самого времени у Калеба совсем не было.
Лицо Калеба покраснело, он выпрямился, а я почувствовала эмоции небывалой силы, настоящую волну. Внутри все обожгло огнем, а свет в доме замигал и погас.
– Калеб, держи себя в руках! – подлетел к нему Алонсо.
– В руках? Да он же не владеет своим телом! Какие руки?! – воскликнул мастер Ефим.
