Сначала я уладила вопросы касательно поездки в Цитадель и убедилась в том, что там готовы принять гостей. И уж не знаю, что там Родригес предпринял в мое отсутствие, но мне еще передали пожелание, что я должна организовать встречу Калеба со своими бабушкой с дедушкой.
Схлопнув сообщение на телефоне, я застонала. Мы поговорим раньше, чем я думала.
Набрав номер бабули, после первого же гудка я услышала жизнерадостный голос.
– Привет, ба. У меня поручение от Ивана Ивановича…
– Я все знаю. Приезжайте с Родригесом сегодня к нам в резиденцию, здесь мы с вами обоими и поговорим.
– Но, ба, там ведь все наши родственники!
Мои сумасшедшие родственники!
– Ничего, переживет. Все, я вас жду.
Раздраженно отключив телефон, я повернулась, чтобы пойти проверить, как там Амелия, и увидела в дверном проеме Родригеса. Я в очередной раз поразилась тому, какой он огромный.
– Поговорим? – таким привычным для меня, слегка хрипловатым голосом спросил он.
– А может, отложим? Сейчас не очень подходящее время.
Калеб вопросительно вскинул брови.
– Нам нужно решить вопрос с вашим творцом, а потом отправляться к моим родственникам.
Родригес удивленно моргнул.
– Сейчас январские праздники, и вся семья собралась вместе в резиденции, – пояснила я. – Там же находятся и бабушка с дедушкой. Они пожелали, чтобы я приехала с тобой, должны что-то нам рассказать.
– Понятно. Все же очень необычно, когда твои бабушка и дедушка знамениты.
Время показало, что победа четы Фордайс над дуовитами и сведения, добытые ими и переданные корпорации, бесценны для Лемнискату. Это принесло им известность. И не могло не сказаться на самих Фордайсах, особенно на бабушке.
– Ты даже не представляешь насколько, – пробормотала я.
Протиснувшись мимо Калеба, я отправилась в медицинское крыло, которое находилось двумя этажами ниже, проверить нашего беременного творца. Родригес пошел за мной.
Доктор уже завершил осмотр, и, ожидаемо, мои слова подтвердились.
Войдя в палату, я увидела, что она плачет.
– Вы что, с ума сошли?! – воскликнула я, подходя к ней.
Она испуганно замерла, недоуменно глядя на меня.
– Вы разве не знаете, что в вашем положении нельзя расстраиваться?
– В моем положении… – горько усмехнулась Амелия. – Что мне теперь делать? Ни мужа, ни работы…
Я с удивлением посмотрела на Калеба, который был совершенно растерян и не знал, что делать и что сказать.
– Вы уволите ее?
– Нет. Насколько я знаю, в Лемнискату довольно приличные декретные.
– Тогда почему вы решили, что все плохо? Да, ваша жизнь изменится, но ведь у вас появится ребенок, это же прекрасно! Или вы решили избавиться от него?
– Нет! – горячо воскликнула Амелия.
– Тогда вам не о чем жалеть. А эмоции… С ними вам помогу я.
И, положив руки на плечи Амелии, я начала перетягивать на себя ее страдания, врачевать ее душу.
– Необыкновенно! – выдохнула моя пациентка. – Как же повезло творцам вашего филиала, что у них есть вы!
– Рада, что смогла помочь, – неловко выдавила я, чувствуя взгляд Калеба.
– Но как, должно быть, тяжело вам самой. Такое сложно даже представить, – добавила Амелия.
– Действительно сложно, – обронил Родригес.
Я невольно покраснела. Он знает, каково это. Многие годы он часто разделял со мной мое состояние…
– Амелия, если ты хочешь, чтобы тот… сомнительный мужчина был с тобой, мы можем этому поспособствовать.
– Что, доставите мне его в коробке, перевязанной бантиком? – хмыкнула творец.
– Да. Может, не совсем здоровым, но он будет рядом с тобой и будет заботиться о семье.
– Нет, не нужно. Ведь я буду знать, что он делает это не по своей воле. Спасибо, Вера, мне теперь намного легче. Думаю, меня отправят домой, да? – посмотрела она на Калеба.
