В хрущевскую пору занятия его переменились дважды. Сперва наметились крутые перемены в сельском хозяйстве. Это еще до кукурузы. Раздался клич: «Крепить колхозные кадры!». Были призваны энтузиасты. И Жора поменял свою геологию на некий рязанский колхоз, отстающий и запущенный до полного безобразия. Для начала он потребовал у районного начальства определенной независимости – и получил ее (отчего бы и не дать то, что всегда можно отобрать?). Затем он провел соответствующие реформы, поставив во главу угла материальный интерес с гарантированным удовлетворением. В три года колхоз вышел в передовые, и, всячески Жору похвалив, начальство немедленно потребовало от него поделиться своими успехами с отстающими соседями. Дабы укрепить общерайонный процент. Жора согласился делиться опытом, но не успехами, то есть вместо рыбки предложил удочку. Его не поняли, и Жора с гневом хлопнул дверью.
О Халява, богиня многих человеков, а особенно русских начальников! О воспетый Гоголем Пацюк, которому галушки сами прыгали в рот! О, это сладостное предпочтение – отобрать и разделить, чем поднажать и заработать! О, Величайший из халявщиков, заставивший в XX веке двести миллионов человек работать даром!
Жорино чувство справедливости было оскорблено – а тут еще подоспел XX съезд с разоблачением Сталина, и перед Жорой открылось совершенно иное поприще.
От предыдущего же осталась длительная дружба с любимым колхозом, который единственно с кем охотно делился успехами, так это с уволенным председателем, и Жора никогда не знал недостатка в отборной картошке и отменной капусте.
Теперь о новом поприще.
Отец Георгия Николаевича был, напротив, Николай Георгиевич, а еще вернее – Н. Г. Крапивянский, герой Гражданской войны на Украине.
В 1918 году, ради спасения своей советской власти, Ленин сотоварищи отдал Украину Германии, правильно рассчитав, что Германии в ее изнурительной войне с остальными империалистами это мало поможет и она ни за что не удержит такой огромный кус, а следовательно, надлежит сделать все, чтобы кус вернулся в советский состав – и началась активнейшая подготовка возврата в лоно. В частности, изо всех сил собиралась и организовывалась Украинская Красная армия, и Николай Крапивянский как раз и был одним из главнейших ее организаторов. Немцы за его голову назначили премию, но так и не поймали, а в ноябре ленинское предвидение осуществилось, немцы ушли, Украина стала советской – и это в большой степени благодаря Жориному отцу.
Впоследствии Николай Георгиевич больших постов не занимал и в кровавом разделе власти не участвовал. Оттого, видно, и не попал под расстрел, а только в лагерь, после которого прожил недолго и скончался у сына на руках.
Между тем развенчание Сталина имело своим прямым логическим следствием частичный пересмотр советской истории. Партия встала в раскорячку, как на разъехавшихся бревнах плота: с одной стороны репрессированные массы, с другой – великие стройки, созданные созидательным рабским трудом. Поди теперь доказывай преимущества социалистического хозяйства. (Впрочем, формула нашлась: несмотря на репрессии, социализм победил. То есть вопреки лопате огород вскопали.)
Но, по крайней мере, реабилитация оклеветанных и преданных забвению имен шла полным ходом – Якир, Тухачевский, Блюхер, Уборевич возвращались на страницы учебников один за другим – и Жора воспламенился горячей сыновней мыслью написать книгу об отце и восстановить его славное имя в истории Советской Украины.
Со всей своей энергией кинулся он собирать материалы, добиваться допуска в архивы, опрашивать очевидцев. И вдруг в какой-то момент сообразил, что набирается книга не столько об отце, сколько совсем о другом Николае – о Щорсе. Весь 1918-й год украинской истории был заполнен, главным образом, им одним. И Жора не остановился, а с присущим ему упорством довел книгу о Щорсе до конца. И Михайлов ее прочел – в машинке, с чернильными пометками, вклейками и добавками – то есть самый что ни есть первый вариант, представлявший собою сенсацию.
Из книги следовало, что легендарный Щорс был действительно героем легенды, трудолюбиво созданной советскими деятелями культуры, начиная с кинофильма Довженко «Щорс».
