Когда сделан первый шаг, — второй неизбежен и автоматичен, как биение сердца. Тогда я не раздумывала — зачем, для чего, что дальше?
Когда я была с Андреем, было все ясно: для него, для жизни или смерти вдвоём.
Без Андрея?.. Наверно, тоже для него. Чтобы сделать то, что хотел и не успел он… Чтобы быть с ним в этой ночи, в этом тёмном пространстве, которое не принадлежит никому. И если я хочу остаться и дальше вот так — один на один с собой, не вернуться в эту клоаку, где я ненавидела одинаково и угнетателей и угнетаемых, надо идти, бежать, и как можно дальше, пока ночь темна и собаки далеко. В данный момент мне было неважно куда — мне было важно откуда…
Я ещё раз поцеловала ветку и спустилась вниз.
Я решила, что единственный шанс не быть пойманной завтра же — это уйти за канал. Там вряд ли станут искать так тщательно и с собаками. Может быть, решат, что я утопилась где-нибудь в лесном озере. И я пошла на север, туда, где в ясном небе Большая медведица опрокинула свой ковш мне навстречу.
Идти было не особенно трудно. Место было сухое, деревья не особенно частые. Глаза быстро привыкли к темноте и кое-как различали очертания стволов. Только иногда я проваливалась в яму, или натыкалась на завалы сухих деревьев. В общем же, я подвигалась довольно быстро, и когда воздух только чуть начал сереть оказалась, к собственному удивлению, на берегу канала.
Я очень смутно и приблизительно представляла себе расположение лагпункта по отношению к каналу, но оказалось, что канал, был действительно недалеко на севере.
Он лежал передо мной тусклой свинцовой лентой, неподвижный и мертвый… Крутые его бока были выложены булыжником, как мостовая.
Это был как раз тот самый водораздел — самый верхний участок канала, от которого с обоих концов вниз шли системы шлюзов.
Вдоль канала шла неширокая дорога. Я остановилась на опушке леса в тени, боясь выйти на открытую дорогу, где было уже довольно светло — человек, во всяком случае, был бы виден далеко.
Я подождала с полчаса. Никто не появлялся. Очевидно дозорных патрулей на берегу не было, или во всяком случае, не было в этом месте. Но может быть они ходят вдоль канала, и пока я буду переплывать, как раз подоспеют со своими собаками. На этом, или на том берегу…
Ну, что же. Будь что будет! Так, или иначе — все равно надо переплыть канал…
Я сползла по крутому откосу канала, чуть не свалившись в воду, но все-таки удержалась в самом низу и стала раздеваться. Попробовала воду: господи, до чего холодная! Прямо лёд!..
Но раздумывать уж было некогда. Я побыстрей разделась, связала всё в узелок, узелок запаковала в шубейку и беззвучно соскользнула в воду, придерживая пожитки одной рукой на голове.
— Бррр! Как будто в кипяток бросилась. Ледяная вода так же обжигает, как горячая. Жжет, колет и режет тело. Впрочем — всё это только в первую минуту. А дальше вроде бы ничего. Продохнула и поплыла.
Плавала я хорошо — одной руки вполне достаточно, и через несколько минут я уже на той стороне, и пожитки мои целёхоньки, и даже шубейка не намокла…
Я вылезаю из воды, и теперь воздух кажется тёплым и ласково охватывает тело. Но надо торопиться, уже совсем светло. Я быстренько оделась, пересекла дорогу, которая идет вдоль канала и с другой стороны, и попала в какой-то густой и высокий кустарник. Чащоба непролазная, и ведет куда-то круто вниз. Я пробираюсь сквозь кусты, падаю, качусь вниз и вниз, и вдруг до пояса проваливаюсь в воду, в хлюпающую трясину!..
Стоило так беречь одежду, и перевезти её на другой берег сухой!. Теперь, я вымокла вся до горла, и ботинки мои полны воды, и я карабкаюсь по колючим кочкам, то и дело скатываясь снова в воду. Я попала в болото, и где ему конец и край — один бог ведает, и удастся ли мне вообще из него выбраться?.. Я не знала, иду ли я по прямой, или блуждаю по кругу, потеряв всякую ориентацию в предрассветном тумане…
И когда я падаю, окончательно выбившись из сил — я вдруг чувствую под собой сухую и плоскую землю, а не зыбучую кочку! Болото кончилось…
Немного погодя взошло солнце и начало творить свои добрые дела: рассеяло и подняло легким облачком туман над болотом, согрело меня, а от моей одежды, разложенной кругом на земле пошёл пар. Даже фотографии ребят, которые были в кармане шубейки, и намокли, теперь, на солнце, сохли и заворачивались по краям.
