Тогда детей этой женщины поставили между их родителями. Те взяли их за руки, низко склонились перед мертвыми еврейскими детьми, посмотрели им в глаза и сказали: «Пожалуйста». Но женщина по-прежнему чувствовала стремление пойти к мертвым. Она встала рядом с мертвыми детьми и своим мертвым отцом, который уже до этого встал к мертвым. Она чувствовала, что заслужила это и, оказавшись там, почувствовала облегчение. Однако со стороны заместителей мертвых детей последовали совершенно иные высказывания, я процитирую их здесь дословно.
Первый ребенок: «Быть мертвым я воспринимаю как что-то неличное, как будто это никак не связано с убийцей, и уж совсем никак — с его внучкой. То, что она сюда вмешивается, мне кажется неуместным. Она должна пойти к своей семье. Я не заинтересован в том, чтобы она каялась. Это та область, которая не в ее компетенции».
Второй ребенок: «У меня ноги подкосились, когда она пришла. Я сразу подумал, что ее место не с нами». Третий ребенок: «Это просто чересчур». Четвертый: «Я не хочу жертвы, это не ее дело». Пятый ребенок: «По мне, у нее есть задача рядом с ее детьми, надо положить конец страданиям».
Шестой ребенок был глубоко опечален и сказал: «Ей не нужно идти вслед за нами и за своим отцом. Ее место в ее семье». Седьмой ребенок: «Если бы она по-настоящему на меня посмотрела, она бы знала, что не может здесь стоять».
Восьмой ребенок: «Мне стало теплее, она означает для меня что-то очень близкое».
Девятый: «Когда она сюда пришла, я подумал: твое место
не здесь».
Десятый: «Когда она подошла, во мне возникла агрессия».
Ее мертвый отец сказал: «Когда сюда пришла моя дочь, это причинило мне боль. Мне хочется сказать ей: «Твое место с твоей семьей. Здесь я все сделаю сам».
181
Благодаря этим ответам женщине стало ясно: вставать к мертвым, не принадлежа к ним, — это самонадеянность. Она снова встала рядом со своими детьми, посмотрела еврейским детям в глаза и сказала: «Через какое-то время я тоже приду». Затем посмотрела на своих детей и сказала им: «Теперь я еще немного останусь». То же самое она сказала и своему мужу.
Затем снова позвали заместителя деда. Он сказал: «Когда мне велели выйти за дверь, я испытал огромное облегчение. Я бы ничего не хотел и не имел права здесь сказать, точно так же я чувствовал себя и за дверью».
Вот все, что касается этого примера.
В этой связи я хотел бы еще кое-что сказать по поводу потомков жертв. Многие евреи, члены семей которых были убиты в лагерях смерти, стыдятся смотреть на мертвых и чтить их, ибо полагают, что не имеют права перед лицом их судеб оставаться в живых. Они чувствуют себя виноватыми и стремятся искупить вину, будто они преступники. Из-за этого ни они не могут прийти к мертвым, ни мертвые не могут прийти к ним. Но если выжившие и потомки погибших поворачиваются лицом к мертвым членам своих семей, смотрят им в глаза, пока не начинают их видеть по-настоящему, когда они склоняются перед ними и с любовью отдают им должное, тогда мертвые словно бы воскресают, как если бы плохое «быть мертвым» для них прекратилось, и они могут наконец повернуться к живым и благословить их на то, чтобы они оставались, и тем самым их жизнь текла в них дальше. Поэтому самое утешительное для мертвых — это когда живые в такой расстановке говорят им: «Посмотри, у меня есть дети».
Умереть вместо другого
Есть еще одна динамика, которая ведет в семьях и родах к тяжелым заболеваниям, несчастным случаям и суициду.
182
Если ребенок чувствует, что его отец или мать хотят уйти или умереть — часто потому, что желают последовать за кем-то из своей родной семьи, — то он говорит им в душе: «Лучше я, чем ты» или «Лучше исчезну я, чем ты». В таких случаях дети могут заболеть, например, анорексией, с ними могут происходить тяжелые несчастные случаи или они могут совершить самоубийство. Такая динамика имеет место и между партнерами, я приведу один такой пример.
Одна женщина, больная раком, рассказала, что ее муж двадцать лет назад застрелился. Она была его второй женой. С первой женой он разошелся, поскольку оба партнера считали, что другой — извращенец. В расстановке муж стоял напротив своей первой жены и все время смотрел на ступни ее ног. Она же чувствовала странную легкость в ногах, будто могла оторваться от земли. Тогда мужу велели встать перед первой женой на колени и положить голову перед ее ногами. В этот момент женщина всплеснула перед лицом руками, зарыдала, ее начала бить сильная дрожь. Тогда она встала на колени рядом с ним, притянула его к себе, посмотрела ему в глаза и, громко рыдая, обняла его. Потом она встала и подняла мужа вместе с собой. Они обняли друг друга, и женщина положила голову ему
