Но вот приходит ночь, и над ними, как испокон веков, недостижимо далеко и тихо сияют звезды. Все трое умолкают, и знает один из них, что близок он великому примеру, как никогда доселе. И кажется ему, что на мгновенье он способен ощутить, что чувствовал он, зная бессилие, тщетность и смирение. И что он должен был бы чувствовать, знай он и о вине.
На следующее утро он разворачивается и уходит из пустыни. И снова ведет его дорога мимо покинутых садов, пока не обрывается у сада, который самому ему принадлежит. У входа
94
стоит старик, как будто ждет его. Он говорит: «Кто так издалека нашел обратную дорогу, как ты, тот любит влажную землю. Он знает: все, когда растет, одновременно умирает, а прекратив существование, питает». «Да, — говорит в ответ другой, — я согласен с земли законом». И начинает ее возделывать.
Пустота
Ученики простились с учителем и по пути домой, опомнясь, вопросом задались: «Что у него искать нам было?»
На что один заметил:
«Мы вслепую
в повозку сели,
ее слепые лошади везли,
которых
незрячий кучер
вперед гнал слепо.
Но если б, как слепцы,
мы сами на ощупь двигались,
то возможно,
у пропасти однажды оказавшись,
мы посохом своим нащупали б
ничто».
Ясные образы или мифы — частица тьмы духа. Герой их на своем пути одолевает, чтоб голову не потерять.
Те образы, что действуют, темны.
95
Обращение
Некоторое время назад всплыла одна рукопись, в которой разные притчи Иисуса изложены несколько по-другому, не так, как мы привыкли, и тщательное исследование показало, что с точки зрения содержания сомнений в их аутентичности быть не может. Одна из притч, рассказанных там несколько иначе, это притча о блудном сыне, и в новой интерпретации она звучит приблизительно так.
У некоторого человека было два сына. Младший из них сказал отцу: «Отче, дай мне следующую часть имения». Отец опечалился, ибо понял, что тот замыслил. Но дал ему его часть.
По прошествии немногих дней младший сын, собрав все, пошел в дальнюю страну и там расточил имение свое, живя распутно.
Когда же он прожил все, то начал голодать и нанялся к одному жителю этой страны и пас для него свиней. И он рад был наполнить чрево свое тем, что ели свиньи, но никто не давал ему.
У хозяина своего встретил он одного молодого человека, так же точно поступившего, как он сам. Так же просил он отца дать ему часть его имения, в ту же дальнюю пошел страну, живя распутно, прожил все, и так же, как и он, оказался в конце концов рядом со свиньями.
Теперь оба почувствовали раскаяние, и один из них сказал: «Столько наемников у отца моего избыточествуют хлебом, а я, его сын, умираю здесь от голода. Встану, пойду к отцу моему и скажу ему: «Отче, я согрешил против неба и пред тобою. Я уже не достоин называться сыном твоим. Прими меня в число наемников твоих».
Другой сказал: «Я поступлю иначе. Завтра же пойду на рынок, поищу себе работу получше, скоплю небольшое состояние, женюсь на одной из дочерей этой страны и буду жить здесь так же, как другие».
Тут Иисус взглянул на своих слушателей и спросил: «Так кто из них двоих скорее исполнил волю моего Отца?»
Точный номер рукописи я, к сожалению, позабыл.
96
Приговор
Умер один богач и, оказавшись перед вратами рая, постучался и попросил, чтобы его впустили. Апостол Петр открыл ему и спросил, чего тот хочет. Богач ответил: «Мне бы номер люкс с хорошим видом на землю, каждый день мои любимые блюда и свежую газету».
Петр начал было возражать, но когда богач стал проявлять нетерпение, он отвел его в номер люкс, принес ему его любимые блюда и свежую газету, обернулся еще раз и сказал: «Через тысячу лет я вернусь!» — и закрыл за собой дверь.
Через тысячу лет он вернулся и заглянул в дверное окошко. «Ну, наконец-то ты здесь! — воскликнул богач. — Этот рай чудовищен!»
Петр покачал головой. «Ошибаешься, — сказал он, — здесь ад».
Ослепление
Приобрел как-то цирк белого медведя. Но поскольку нужен он был только для привлечения посетителей, его заперли в клетке. И клетка эта была настолько тесна, что даже повернуться там было негде, так он и ходил все время — два шага вперед и два назад.
Прошло много лет. Циркачам стало жаль белого медведя и они продали его в зоопарк. Там его ждал большой просторный вольер. Но и тут он никогда не проходил больше двух шагов вперед и двух назад. И когда однажды другой белый медведь спросил его: «Почему ты так делаешь?» — тот ответил: «Просто я так долго был заперт в тесной клетке».
